Инициатор

Командор Борислав взялся за ворот, словно он душил его и, не отрывая взгляда от окна, покрутил головой, ослабляя воротник. И, резко отвернувшись, ушёл.

…

Глава 53 Путь

Уходили быстро. Туннелями, шахтами, коридорами брошенной подземки и сети канализации. Вдыхали запах гнили и испражнений, протаскивая за собой проводников, жмурящихся на острые запахи и затыкающих лица рубашками.

Вываливший из очередной шахты в довольно цивильный коридор забытых подвалов, остановились — йахи тяжело дышали, прочищая лёгкие, а люди скривились у стены, освобождая желудки.

— Держишься молодцом, — откашлявшись, сплюнул Даниил коричневый ошмёток.

Алиса механически запустила ладони в волосы — пригладить рыжий всполох, но тут же бессильно опустила руки. Привести себя в порядок в условиях безостановочного бега было невозможно, да и Даниил на неё не смотрел. Он разглядывал дорогу вперёд, чутко прислушиваясь к шорохам на поверхности, к которой уже почти приблизились. Ноздри его трепетали, а глаза прищуривались, разглядывая что-то невидимое за серыми бетонными стенами.

«Братья йахаса» явно замешкались.

— Ну? — Даниил нахмурился.

Один из «братьев» лежал на земле, ещё приваливаясь к стене, но уже опрокинув подбородок на грудь. Он упал бы, если бы не товарищ, прижимающий его плечи к стене. Губы его шевелились, едва слышно повторяя:

— Сашка, Сашка… Держись…

Алиса подскочила первая. Присела на корточки, тронула за плечо склонившегося.

«Брат» обернулся к ней тяжело — опалённая кожа болезненно стягивала лицо в гримасу:

— Он умирает, йахаса…

Даниил присел с другой стороны. Оглядел умирающего, хмуро констатировал:

— Амбец.

Тронув пальчиком красный, запотевший липким потом, лоб умирающего, Алиса вгляделась в ещё видимую венку на виске и облизнулась:

— Я могу укусить его… Он будет жить. Но будет ли жизнь бета — жизнью?

Её скручивала жажда, заставляя кулаки сжиматься-разжиматься, а ногти темнеть.

Даниил покатал по скулам неудовольствие и отвернулся, постаравшись не столкнуться с девушкой взглядом.

— Йахаса, — проводник склонился, тронул её за ладонь. — Данное вами сделает его альфа. А это великая честь…

Алиса вздрогнула:

— Но… — и тут же замолчала. В расширившихся глазах заметался огонёк безумия. — Значит, все, кого я… О Дьявол!

Даниил глянул на неё и, тут же отведя взгляд, пожал плечами:

— Аля, а большая ли разница меж бетом и альфой, если и меж истинным и бетом её не было? Разница не в крови… Разница в чём-то большем.

«Брат йахаса», настороженно вслушиваясь в их разговор, видел, что товарищ затихает, и потянулся к Алиса:

— Йахаса, всё так и не так… Без помощи или без внутренней силы человек сходит с ума от укуса, кто бы его не сделал — альфа, бет или Прото. Только одно удерживает его от скатывания вниз после первого раза, когда он попробует кровь — вера. Вера в себя или что-то большее. У альф и истинных она есть, у тех, кто становится бета — нет. Пожалуйста, йахаса… Он будет вам добрым братом, если останется в живых…

— Плодим грех… — хмуро проворчал Даниил, отворачиваясь.

Алиса сглотнула, смотря на товарища, и, едва сдерживаясь, снова повернулась к проводнику:

— Есть…ну… другие способы?

«Брат» нахмурился и склонился:

— Вы — йахаса, вы — владеете… Ваша воля.

Она схватилась за виски, бессильно зашипела в опалённое лицо:

— Да говорите же! Я ничего не знаю!

Проводник смотрел в её дрожащие вздрагивающие вытягивающиеся зрачки всего несколько мгновений.

— Марк говорил, что истинным это возможно… Положите ладони на него, — тихо сказал он. — И захотите его излечить. Захотите, чтобы он жил… Если сможете перебороть желание… его крови.

Алиса сглотнула тяжёлую горькую слюну и медленно перевела глаза на лежащего. Последние судороги ударили по телу раз, другой, и он вытянулся, затихнув.

— Готов, — констатировал Даниил. — Пошли. Надо поторапливаться.

Проводник бессильно опустил плечи и обернулся к девушке:

— Пожалуйста, йахаса… — попросил он.

Даниил что-то проворчал себе под нос, угрюмо рассматривая противоположную стену. И Алиса поняла, что в этой битве осталась одна. Наедине с собой, с собственным голодом…

— Сейчас… — зашептала она. — Сейчас…

Потянула дрожащие руки к телу, тронула ещё тёплую кожу — опалённую, слоящуюся, — и почувствовала, как свело голодным спазмом нутро. Брюшина задёргалась, в такт разогнавшемуся дыханию, и рот наполнился тяжёлой горечью. Алиса задрожала, ощущая тягу. Её хотелось стремительно рвануться к податливой коже, взрезать одним укусом и, приподнимая губы, прижаться к ране, начать сосать уже вялую кровь в замерших сосудах. Она катала на языке предчувствие солёной сладости, и дрожала. Дрожала… В какой-то миг, не сдерживаясь, рванула вперёд, к самой коже и тут же одёрнула себя. Остановилась, почти касаясь дыханием опалённого горла мертвеца — ещё тёплого, ещё съедобного…

— Йахаса… — горько позвал кто-то за пределами сузившегося сознания.

— Не трогай её, брат… — потянулся вслед за ним знакомый голос: — Ей надо есть… Чтобы жить. А ему уже не поможешь…

И она вспомнила.

Открыла глаза, смотря вперёд, в замершую вену под натянутой кожей.