Инкарцерон

Аттия – лицо в синяках, в глазах сомнение – смотрела на Клодию.

– Он твой родственник? – ровным голосом спросила Аттия. – Брат? Кузен?

– Просто друг. Друг, всего лишь. – Клодия пожала плечами. И торопливо отключила связь.

Ключ мерцал в зловонной темноте. Сунув кристалл в карман юбки, Клодия выскочила из чулана. Ей срочно нужен был глоток свежего воздуха. Элис нетерпеливо слонялась по коридору, рядом шумно суетились слуги с подносами и тарелками.

– Вот ты где, Клодия! Граф Каспар тебя обыскался.

Но Клодия уже сама услышала его визгливое раздражающее нытье, а потом с огорчением увидела, что он разговаривает с Джаредом. Они втроем, включая лорда Эвиана, сидели на скамейке, нежась на солнышке, у их ног в ожидании подачек растянулись гостиничные собаки.

Она торопливо пересекла двор.

Эвиан незамедлительно встал и отвесил ей изысканный поклон; Джаред молча подвинулся, освобождая для девушки место. Каспар сердито выпалил:

– Ты все время избегаешь меня, Клодия!

– Конечно нет. С чего мне тебя избегать? – Она присела и улыбнулась. – Как мило: все мои друзья в сборе.

Каспар насупился, Джаред слегка покачал головой, Эвиан спрятал улыбку в кружевной носовой платок. Клодия задумалась над тем, как он может вот так хладнокровно сидеть рядом с графом – мальчишкой, которого планирует убить. Хотя он наверняка найдет оправдание: ничего личного, просто политика, не более. Игра, как обычно.

Клодия повернулась к Джареду:

– Я хочу, чтобы сегодня ты поехал в моем экипаже. Мне скучно! Мы могли бы обсудить Менессьерову «Естественную историю Королевства».

– А почему не я? – Бросив кусок мяса собакам, Каспар теперь наблюдал, как те рвут подачку на части. – Я не скучный. – Его маленькие глазки посмотрели на Клодию. – Или скучный?

Это был вызов.

– Вовсе нет, ваша светлость. – Она вежливо улыбнулась. – И конечно же, я хочу, чтобы вы присоединились к нам. У Менессьера есть несколько великолепных очерков о фауне хвойных лесов.

Каспар с отвращением посмотрел на Клодию:

– Что ты глядишь невинными глазками? Меня не обманешь. Говорю тебе, мне все равно, как далеко у вас зашло. Так или иначе, мне все известно. Факс рассказал мне, что он видел прошлой ночью.

Клодия почувствовала, как бледнеет. Взглянуть на Джареда не было сил.

Псы зарычали и кинулись в драку. Одна из дерущихся собак задела ее юбку, и Клодия притопнула на нее ногой.

Каспар поднялся. Вся его фигура, облаченная в черный бархатный сюртук и украшенная кричащим ожерельем из золотых цепей, излучала самодовольное торжество. Он принялся пинать ногами собак, пока они с визгом не разбежались.

– Но предупреждаю, Клодия, веди себя скромнее. У моей матери не такие широкие взгляды, как у меня. Вот она взбесится, если узнает! – Он с ухмылкой посмотрел на Джареда. – И твой умник-учитель тут же обнаружит, что его болезнь начала протекать с осложнениями.

Клодия так разозлилась, что готова была сорваться со скамьи, но легкое прикосновение Джареда удержало ее. Они молчали, провожая взглядом удаляющегося по гостиничному двору Каспара, огибающего лужи и кучки навоза, дабы уберечь дорогущие туфли.

Наконец лорд Эвиан достал табакерку.

– Вот это да! – начал он тихо. – Если я что-то понимаю в угрозах, то это угроза.

Клодия подняла глаза на мрачного, обеспокоенного Джареда.

– Факс? – задал он единственный вопрос.

Она дернула плечом, сердясь на саму себя:

– Он видел, как я прошлой ночью выходила из твоей комнаты.

– Клодия… – В голосе Джареда явственно прозвучало беспокойство.

– Знаю. Знаю. Это я во всем виновата.

Эвиан деликатно втянул носом понюшку:

– Весьма досадное происшествие, если вас интересует мое мнение.

– Это не то, о чем вы подумали.

– Конечно.

– Говорю вам, все не так. И вы можете перестать притворяться. Я рассказала Джареду про… Стальных Волков.

Эвиан быстро огляделся:

– Потише, Клодия, прошу вас. – Голос его утратил манерность. – Я ценю вашу веру в наставника, но…

– Конечно же она должна была рассказать мне. – Длинные пальцы Джареда забарабанили по скамейке. – Потому что весь заговор целиком и полностью идиотский, в высшей степени преступный, и почти наверняка найдется какой-нибудь предатель. Как вам вообще пришло в голову втянуть в это Клодию?!

– Потому что без нее нам не справиться. – Толстяк ответил спокойно, но лоб его покрыла легкая испарина. – А вы, Мастер сапиент, как никто другой должны понимать, что сделали с нами суровые законы Хаваарна. Некоторые из нас состоятельны и благополучны, но лишены свободы. Мы по рукам и ногам скованы Протоколом, порабощены косностью. Проклятый мир, где люди не умеют читать, где передовые научные достижения, накопленные веками, – прерогатива богатых, где художники и поэты обречены на творческое бесплодие, вынуждены бесконечно повторять и переиначивать шедевры прошлого. Ничего вновь созданного. Новизны вообще не существует. Ничего не меняется, ничто не растет, не эволюционирует, не развивается. Время остановилось. Прогресс запрещен.