Инки пришли в Америку из Руси-Орды. Англия тоже была ордынской колонией

Здесь четко выделена основная версия Инков, названная НАИБОЛЕЕ ДОСТОВЕРНОЙ. А именно, что Дивное Дитя «плакало кровью» ИМЕННО ПРИ РОЖДЕНИИ. Причем это была КРОВЬ МАТЕРИ. Скорее всего, перед нами — слегка затуманенный рассказ о кесаревом сечении. Чрево матери разрезано, течет кровь, на свет появляется Младенец. Он кричит. Отсюда вполне мог родиться образ кровавых слез, которыми плакал ребенок.

Не исключено также, что упоминание «кровавого чрева» могло потом исказиться под пером переписчиков или редакторов. Ведь мы уже видели, что в основе первичной истории Инков могли лежать славянские летописи. Поэтому поздние редакторы, затушевывая подлинную историю, могли заменить славянское словосочетание «кровавое ЧРЕВО» (то есть распоротое ножом чрево матери) на «кровавые ОЧИ + РЕВ» (чрево = ч+рево —> очи + рев). Ведь сильный ПЛАЧ называют иногда РЕВОМ. Заплаканный — зарёванный и т.п. Так и могло возникнуть искаженное словосочетание КРОВАВЫЕ СЛЕЗЫ ГЛАЗА (ОЧИ). Подобные лингвистические замечания, конечно, ничего не доказывают, но иногда проясняют картину уже установленного ранее параллелизма.

На рис.209 мы приводим старинное изображение Инки Йавар Вакака.

Рис.209.Инка Йавар Вакак. Старинное изображение. Внизу подпись: «Правил Куско Конде, Кульава Конде, Ари-кипа Конде, Парина-коча, [племенами] чанга, сора, Анда-марка, Лукана». [П. де Айяла, 104]. Взято из [313], с.233.

Но вернемся к кесареву сечению. В 2017 году в Болонье, в Музее Средневековья, нам удалось обнаружить исключительно интересный старинный барельеф, изображающий Рождество Христово, рис.210. Присутствуют все основные канонические элементы знаменитого сюжета. Слева сидит Богородица с Младенцем Иисусом на коленях. В центре — хлев с животными, жующими корм. Показаны ясли. Вверху — ангел, возвещающий пастухам-волхвам о Рождении Христа, рис.211. Это всё нам хорошо знакомо. А вот слева, за Богородицей и Иисусом мы видим поразительную фигуру. Стоит мужчина, в правой руке которого меч или большой нож, рис.212, рис.213. Причем меч-нож поднят вверх, явно выделен скульптором как важный предмет.

Рис.210.Старинный барельеф «Рождество Христово». Итальянское название: Presepe = Ясли, Рождество Христово. Andrea da Fiesole (doc. a Bologna dal 1393 al 1427). Presepe. Marmo; inv.1646, prov.: Collezioni Universitarie. Италия, Болонья, Музей Средневековья. Фотография сделана А.Т.Фоменко в июне 2017 года.

Рис.211.Фрагмент. Верхняя часть. Ангел, сообщающий волхвам-пастухам, «пасущим паству», о Рождении Иисуса.

Рис.212.Фрагмент. Центральная часть. За спиной Христа стоит мужчина с ножом-мечом в правой руке. Скорее всего, это — врач-хирург, делавший кесарево сечение Богородице.

Рис.213.Увеличенный фрагмент барельефа. Врач с поднятым вверх ножом-мечом. Фотография 2017 года.

Мы специально подсветили при съемке эту часть барельефа фонариком, поскольку музейное освещение было недостаточно. Мужчина с ножом-мечом оказывается в густой тени, плохо заметен при беглом взгляде. Может быть, сотрудники музея специально разместили изображение и освещение так, чтобы эта фигура (странная для них) была видна плохо. Дело в том, что на большинстве привычных нам икон, картин и рельефов, представляющих Рождество Христово, человека с ножом или мечом РЯДОМ С БОГОРОДИЦЕЙ не показывают. Во всяком случае, ранее мы таких не видели. В современный канон, возникший в XV-XVI веках, это никак не вписывается.

Как мы теперь понимаем, перед нами редкое и счастливо уцелевшее старинное изображение врача-хирурга, сделавшего кесарево сечение Деве Марии. Сцена абсолютно откровенна, недвусмысленна. И, скорее всего, вызвала напряжение у музейных работников своей «неканоничностью». Вероятно, таких старинных изображений было в свое время немало, но потом, в эпоху тотальной зачистки подлинной истории, они были уничтожены. Почти все. Но вот в Болонье по крайней мере одно осталось, и попало (по недосмотру или по забывчивости) в музейную экспозицию. Правда, разместили всё-таки в тени, дабы в глаза не бросалось. Заметить действительно трудно. Нам повезло, благодаря нашей внимательности.