Инквизитор. Книга 14. Божьим промыслом. Пожары и виселицы

'Нагреть пять вёдер, да ещё сюда их затащить — суеты много… Была бы простая, так и одним ведром негретой воды бы управилась. Тут бы просто доспех снять, и то счастлив был бы…

— Один колодец забит, во втором вода… мы ещё не знаем, чиста ли она; сейчас, как прояснится… — Он немного подумал и предложил: — Тут ниже этажом — хорошая купальня, ванная прекрасная, везде чистота, изразцы, печь есть, чан для кипячения воды. Может, пожелаете взглянуть?

По тому, как принцесса думала, сомневалась, видно было, что предложение генерала ей не по душе. Но и отказываться она не решилась и наконец, как бы нехотя, согласилась.

— Хорошо, я возьму надобное мне, и пойдём в ту купальню.

Собрав собой чистую одежду в узелок, щётки для волос, что-то ещё, она вышла из комнаты, и генерал повёл её по знакомому ему пути вниз в купальню.

И вправду, комната для омовений была хороша; в прошлый раз он видел её впопыхах, когда почти бежал через неё, а теперь уже мог рассмотреть как следует. Ему приглянулся витраж в большом окне, а ещё те самые расписные плитки по полу и по стенам. Целый ряд кувшинов из меди, многие чаны и лохани самых разных форм и размеров, тоже медные и к тому же отменной работы.

«Не забыть всё это забрать! Изразцы, жаль, не оторвать. А вот ванну надо вынести отсюда, ванна-то и вправду хороша!».

Стеклянная ванна, стоявшая на возвышении, ему очень приглянулась. Он разумно полагал, что вся эта красота должна была произвести впечатление на Её Высочество, но та была скорее насторожена, чем восхищена. Мало того, женщина всё пыталась осмотреть и оглядывала купальню придирчиво, и наконец, глядя под потолок, произнесла тихо:

— А это здесь для чего?

Волков поначалу не понял, тоже взглянул вверх и увидал под потолком кованую балку, что вела откуда-то из другой комнаты и уходила в самый конец купальни.

— Может, то для подачи воды, — предположил генерал. — По ней привозят воду. Вон там и люк в полу.

— Это зачем тут? — маркграфиня подняла руку и указала в конец помещения, где под потолком на этой самой балке находились крючья. Точно такие крючья есть в каждой мясной лавке, а эти пять или шесть крюков висели на той самой балке и были собраны над люком. На этот вопрос маркграфини Волков ответить не мог.

«И вправду, зачем тут эта балка над ванной и мясницкие крюки?».

— Я не желаю здесь мыться, — твёрдо произнесла женщина. Она не стала как-то объяснять это своё нежелание. Впрочем, взглянув на эти чёрные, ужасные крюки с острыми концами, не всякий с лёгкостью согласился бы предаваться омовениям в этой изысканной купальне. А принцесса ещё и добавила: — И не желаю оставаться в этом доме. Барон, когда мы покинем замок?

— Мне самому здесь находиться не в радость, — отвечал ей генерал, всё ещё разглядывая крюки. — Но я хотел разузнать об этом месте побольше, прежде чем уйти.

— Зачем вам-то? — спросила она, немного удивляясь.

— Я сам в прошлом состоял при Святой Комиссии. Как вернусь, так буду говорить с епископом Малена, он в прошлом отец Инквизиции, расскажу ему обо всех злодеяниях Тельвисов, а ещё про всё увиденное отпишу и архиепископу Ланна; полагаю, эти два достойных человека изыщут способы покончить с этими колдунами, — объяснял ей генерал.

Ну а что он должен был ей сказать? Генералу не хотелось рассказывать принцессе, что ему нужно время, чтобы вывезти из замка всё, что может ему пригодиться в новом доме, или то, что можно продать. Разве принцессе интересно было бы слушать, что его люди не будут, не будут удовлетворены той платой, которую уже получили за это дело. Ведь все они рассчитывают на добычу, так как пошли с генералом-инквизитором, к которому Господь всегда благоволит и без добычи не отставляет. Да, ему самому и его людям, от Брюнхвальда и до последнего кашевара, хочется получить деньжат сверх того, что положено по контракту. Но об этом разве будешь говорить принцессе, которой хочется побыстрее покинуть страшное место. И это понятно, она женщина, которую колдуны держали в плену, и ей здесь, в купальне, стало страшно. Просто страшно. Но ему-то нет… Нет, не пугают его ужасные крюки на балке. И если из-под них удастся вытащить ванну, то на крючья ему плевать. А вот та ванна из прекрасного стекла ему очень даже приглянулась. И, возможно, ради этой ванны, а ещё ради медных тазов искусной работы, ради зеркал и бронзовых канделябров и всего, всего прочего, красивого и дорогого, он готов был посидеть в этом замке ещё немного.

Но чтобы как-то успокоить Её Высочество, Волков поспешил закончить сей разговор:

— Завтра мы отсюда уйдём, а пока я распоряжусь нагреть вам воды и принести её в ваши покои.

— Благодарю вас, барон, — почти холодно отвечала маркграфиня и, продолжая оглядывать ванну, двинулась к двери.