Инквизитор. Книга 14. Божьим промыслом. Пожары и виселицы

Волков послал одного из солдат вниз с приказом начать греть воду для госпожи, а сам промеж тем заметил, что солдаты, бывшие при майоре Вилли и осматривавшие покои господ, стали уже сносить вниз одежду, и один из них, неся огромную охапку господских нарядов, даже издали выглядящих богатыми, не выбирая места, небрежно кинул их во дворе совсем недалеко от горелых остатков навеса.

«Ах, подлец! Там же нет ни одного платья, что было бы дешевле двадцати талеров! А он их в грязь!».

И это небрежение не на шутку разозлило генерала, и он, перегнувшись через перила, закричал:

— Эй ты! Чёртов болван! Там атлас и бархат, а ты всё это в грязь кидаешь! Ум у тебя есть? Себе купишь те платья, что испортятся, — и тут же повернулся, и заорал ещё громче: — Вилли! Майор Вилли!

— Да, господин генерал, — через несколько мгновений донеслось с балкона этажом ниже.

— Майор, соизвольте объяснить своим дуракам, чтобы к дорогим вещам относились бережно. Иначе за всю рвань будут отвечать своими кошельками! — весьма едко выговаривал Волков.

— Непременно, господин генерал, — быстро отвечал майор и поспешно и с топотом убежал в покои, где орудовали его солдаты. Давать наставления.

Нейман, находившийся внизу, услыхав всё это, распорядился выкатить для того во двор телегу, в которую люди Вилли стали сносить сверху господскую одежду, в том числе и мужскую. И тогда Нейман стал выбирать кое-что себе из одежды. Генерал, стоя у перил балкона, видел, как тот вытащил себе из кучи очень недурственный ярко-синего бархата берет с белым пером цапли. Тот ему пришёлся. Потом он нашёл пару белоснежных рубах. То был батист, не иначе, а может, даже и шёлк. Взял себе, посмотрел один дублет графа, потом другой. Оба, скорее всего, были из отличного атласа, не зря он их вытащил из кучи, но по размеру могучему капитану они явно не подходили. Не по капитанской руке оказались и роскошные перчатки хозяина замка, и Нейман наконец оставил телегу с одеждой в покое.

В этом генерал не увидал ничего предосудительного, сам в молодости донашивал одежду или павших товарищей, с которыми делил одну палатку, или отобранную у людишек каких, а то и неновые башмаки, снятые с мёртвых врагов. Что же… обычное дело солдатское. А здесь прекрасная одежда после графа-колдуна. Всё бархат, батист… Кто ж тут устоит?

Глава 28

А тут у генерала голова закружилась. Не от усталости и не от жары.

От запахов стряпни, что доносились с кухни. И немудрено. Вчера весь день впроголодь. Сегодня уже полдень, и ещё ничего не ел. Воды и вина, и тех пил мало. И всё последнее время в доспехе, и это в жару. Но до сих пор голод не проявился во всю силу. Не до того ему было, враги были вокруг, опасно было. А тут вдруг из распахнутых дверей — запах дыма из печи вперемешку с запахом жареной грудинки с луком, и это на весь двор. Как же голове тут не закружиться? Волков вздыхает и глядит через распахнутую дверь в покои принцессы.

«Чего она там копается?»

Потом не выдерживает, подходит к двери, заглядывает в комнату, видит принцессу возле одного из сундуков и говорит:

— Ваше Высочество!

— Да, барон, — она отрывается от своих дел.

— А не хотите ли вы поесть?

Этот вопрос пришёлся ей по душе, она даже перестала копаться в вещах и встала, держа в руках какую-то нижнюю одежду. Встала и сказала без всякого жеманства или холодной гордости:

— Конечно, хочу.

Вчера ела она хлеб и окорок, кусочек пряника, и всё без аппетита, возможно, от волнения. А сегодня и не думает стесняться. Видно, проголодалась.

— Там, кажется, свинину нашли на кухне, с луком, видно, жарят.

Она улыбается:

— Ой… Я тоже чувствую запах.

— Пока вам воду будут греть, может, пообедать успеете.

— Да, — соглашается она, — подождите меня, барон, мне надобно прибраться к обеду.

И закрывает перед ним дверь.

«Прибраться к обеду? Подождать? К чему эти глупые церемонии? Шла бы как есть, авось не званый пир!».

Но теперь он уже ни о чём дурном думать не может и, увидав солдата, выходящего из кухни, кричит:

— Эй, кашевар! Принцесса желает обедать! Готово у вас?

Тот сначала растерялся и не ответил, а просто убежал на кухню, а оттуда вышел уже другой солдат и, задрав голову, сообщил на весь двор замка:

— Уже почти всё готово, господин. Вам туда подать?

— Нет, она придёт на кухню. Приготовите стол и посуду, Её Высочество сейчас пожалуют.

— Я обо всём позабочусь, господин генерал, — обещает ему Дорфус, слышавший их разговор.

«Ну вот и хорошо».

Теперь барон спокоен: стол хоть как-то будет сервирован. А пока он думал об обеде для принцессы, фон Готт и солдаты на балконе, задрав головы, разглядывали небо, и оруженосец при этом говорил с подозрением:

— Чего это они всполошились?

Волков тоже поглядел вверх и сразу увидал полтора, а может, и два десятка орлов, кружащихся над замком. Особенно над западной стеной и над ущельем. Вчера он такого не замечал; впрочем…