Инодин - В тени сгоревшего кипариса

Обсуждать применение танков в горах оказалось приятно – как говорится, у греков «с собой было». Офицеры увлеклись, заспорили…

— Слушай, — вдруг предложил один из комбатов, — я со своими парнями собираюсь попробовать этой ночью на итальянцах новые пулемёты и миномёты — пошли с нами, заодно и местность посмотришь.

От таких предложений Котовские не отказываются.

Под утро цепочка бойцов двинулась вдоль хребта в тыл к сидящим в долине итальянцам. Хоть противник и избегает подниматься высоко в горы, впереди отряда крадётся тройка дозорных, выискивает вражеские секреты – тот, кто заранее считает врага идиотом, непременно сам останется в дураках. В этот раз альпийские стрелки греков не удивляют – отряд эвзонов пробирается к ним в тыл, не встретив ни одного. Карагиозис без суеты, без спешки размещает на удобных позициях недавно поступившие из Союза ручные пулемёты, два расчёта лёгких пятидесятимиллиметровых миномётов и бойцов прикрытия. Всё это время Котовский водит биноклем по долине – когда ещё удастся перед атакой рассмотреть оборону противника сзади, да ещё и сверху. Не зря старается, засёк ниже по склону пару «Солотурнов», напоминающих водопроводные трубы на колёсном ходу.

— Слышь, господин капитан, те штуки около кривой сосны могут запросто пробить броню моих танков, если смогут стрелять сверху вниз.

Карагиозис проникся, проинструктировал миномётчиков.

Командиры собирались обратно к своим, когда из- за речной долины, через невысокий горный хребет, открыла огонь артиллерийская батарея. Судя по звуку, пушки небольшие.

— Горные, шестьдесят пять миллиметров. У нас такие же, — уверенно определил командир эвзонов. — Могут сильно помешать атаке — скорострельные.

— Как бы туда забраться? — Алексей показывает на вершину горы.

— Если нужно — заберёмся, — пожал плечами грек.

С вершины видно достаточно: неглубокая быстрая речка — извивающаяся чёрная лента на фоне присыпанных снегом берегов, долина в километр шириной, и никаких укреплений на переправе.

— Кара, есть идея, но танкам будет нужно помочь, — дёргает капитана за рукав шинели Котовский.

— Попробуй только попросить у полковника не мой батальон — и я перестану тебя узнавать, даже столкнувшись нос к носу! — восхищается Карагиозис. — Наверняка пушки стоят недалеко от штаба, у нас в бригаде ещё никто знамён не захватывал. Хочу быть первым!

Командир бригады выслушал их план, прошёлся циркулем по карте и принялся рассматривать, будто видел обоих впервые. Его огорчённое «спелись» прозвучало не как обвинение в сговоре, как диагноз.

— Садитесь. Мне, господа, неудобно снизу вверх смотреть на ваши довольные... — полковник чуть протянул паузу, — Лица. Опять разболелась шея.

Командир дождался, когда молодёжь усядется, и продолжил:

— Два авантюриста нашли друг друга и совпали, как части разбитого когда-то горшка. Надежду внушает то, что это неглупые авантюристы. К тому же, обстоятельства на их стороне. Я не стал бы переносить наступление из-за того, что вас посетило гениальное озарение, но выделенная бригаде для поддержки артиллерия задерживается, и снаряды ещё не подвезли, с этим начинаются проблемы. У вас есть сутки на подготовку.

«Авантюристы» радостно переглянулись.

— И не надо так нетерпеливо ёрзать — постарайтесь при подчинённых не выглядеть парой задумавших очередную проделку гимназистов. Можете быть свободны, к обеду жду обоих у себя в палатке.

Перед тем, как увести батальон в горы, Карагиозис признался Алексею:

— Что-то меня беспокоит в разговоре с нашим Англичанином. Не могу понять, что, но сидит, как заноза.

Капитан потер ладонью правую щёку.

— Нет, не пойму. Мне пора, не подведи, и мы крепко надерём засранцам их худые альпийские задницы!

Капитан побежал догонять своих солдат, Котовский остался ждать утра — танки не умеют пробираться в тыл врагу горными тропами. Тогда он был в этом уверен.

Под утро темнота кажется чернее, но на фоне снега можно различить силуэты людей и танков. Экипажи выстроились у заправленных по пробки и загруженных боеприпасами по самую крышу машин, — не на спине возить, экономия может выйти боком.

— Рота, равняйсь! Смирно! Слушай боевой приказ!

В ночной тишине можно не напрягать связки — слова приказа хорошо слышны всем. Последние слова неприятны, но необходимы:

— В случае моей неспособности командовать за меня остаётся командир первого взвода, далее — по старшинству. По машинам!

Топот сапог, лязг крышек люков. Котовский успел занять своё место и присоединить разъём шлема к ТПУ, когда открыла огонь артиллерия.

Горы и расстояние делают своё черное дело — связи с батальоном нет, поэтому позывные упростились.

— Я Первый. Заводи!