Инодин - В тени сгоревшего кипариса

— Да, господин оберлейтенант, он ещё с несколькими ходил на кухню за ужином.

— Вы прекрасно справились, Иоганн. Было трудно?

— Нет, господин оберлейтенант. Этот солдат, — фельдфебель морщится, презрительно смотрит на пленного, — отстал от остальных. Сидел в кустах и ел прямо из бачка. Не думаю, что у него трудно будет получить нужную информацию.

Офицер поворачивается к сидящему слева от него человеку:

— Господин штаб-ротмистр, приступайте.

Немолодой крепкий мужчина в сербской форме без знаков различия подходит к пленному, осматривает, зло улыбается и с размаху хлещет ладонью по лицу.

— Что, попался, тварь большевистская? Встать!

Пленный поднимается, с ужасом смотрит в бешеные глаза допрашивающего, и, надеясь избежать второго удара торопится, скороговоркой выдавая информацию:

— Рядовой Луконькин! Первая рота отдельного танкового батальона, механик-водитель я! — и, привычно пуская слёзы: — Только не бейте больше, дяденька, я всё расскажу!

***

Разбросанные тела, обгоревший искорёженный металл. Это становится привычной картиной. Повседневная рутина, от которой сначала хотелось блевать, теперь же взгляд констатирует факты, привычно восстанавливая подробности произошедшего. Защитников укрепрайона застали врасплох. Враг пробрался в тыл и бил в спину, большинство наших убиты во сне. Когда всё-таки начался бой, лишённые подвижности танки подорвали или сожгли из огнемётов. Диверсанты пробили брешь в обороне, и в прорыв рванулась ждавшая этого пехота – торопились к позициям полевых батарей, пока греки не опомнились и не успели подтянуть помощь.

Михаил пинком отбрасывает лежащую на пути немецкую каску. Впереди то, что осталось от машины его замполита — рыжий обгоревший металл, сорванные внутренним взрывом башни. Крыша моторного отсека — то, во что она превратилась, лежит метрах в двадцати.

Он хотел забрать экипаж сегодня — завтра, из ремонта вот-вот выйдет пара трофейных машин. Не успел. Теперь нужно писать ещё пять похоронок.

На греческих фронтах положение патовое — у союзников нет сил, чтобы отбросить фашистов, те споткнулись у Салоник и горы Вермильон. В Албании немцы и итальянцы медленно выдавливают греков к границе, но Валона и Эльбасан ещё держатся. Там скорее, не враг наступает — эпирская армия отходит на рубежи, на которых так удобно было сдерживать противника осенью и зимой.

Пока Салоникский фронт подпирают своим главным калибром корабли греческого флота, ни взять город, ни помешать эвакуации гитлеровцы не могут. Отогнать флот врагу нечем — выдохлась к лету на Балканах немецкая авиация. По слухам, они даже у союзных болгар часть самолётов отобрали. Нашим лётчикам тоже несладко, но недавно несколько эскадрилий перебросили с Лероса, кое-какую технику передали англичане. А немцам подкрепления брать негде, основные силы люфтваффе застряли на восточном фронте. По сводкам Совинформбюро им там не до перебросок на второстепенный театр.

***

Небо над головой — безоблачное, пронизанное солнечным светом, столь непохожее на привычные серые лохмотья! Такое же, как восемь лет назад. Тогда тётя Бесс, поймав умоляющий взгляд любимого племянника, взяла юношу с собой в вояж, чтобы показать места, воспетые великими поэтами и драматургами античности. Юношу поразило чудовищное несоответствие воображаемых образов тому, что он увидел на самом деле. Ни белокурых атлетов, ни волооких красавиц с осиными талиями. Галдёж, размахивающие руки — полноте, это греки? Чем они отличаются от турок? Язык афинских улиц, непонятный ярому поклоннику классической литературы, отличнику и гордости преподавателей… В отличие от Греции, греки Джону не понравились. Они были недостойны своих великих предков. Те шесть недель, что длилось их путешествие, юноша, любуясь природой и архитектурой, старательно не обращал внимания на местных жителей. Как молод он тогда был!

Собственно, второй лейтенант Мэллоу и сейчас не может похвастаться почтенным возрастом. Дождавшись, когда толчея на трапах сошла на нет, он отдаёт честь второму помощнику капитана — рыжему Тому Смиту, вместе с которым пялился на панораму Пирейской гавани.

— Вынужден вас покинуть, сэр, дела службы требуют моего безотлагательного присутствия на театре боевых действий.

Моряк смеётся:

— Наподдай там бошам как следует, Джон, греки без тебя справляются плоховато!

Мэллоу подхватывает фанерный чемодан с вещами и спускается на пирс. В порту масса британских военнослужащих, отыскать штаб экспедиционного корпуса будет нетрудно.

Столица Греции похожа и не похожа на город, оставшийся в воспоминаниях. На улицах меньше суеты, исчезли праздношатающиеся зеваки, их сменили военные патрули и спешащие в разных направлениях посыльные и курьеры. Довольно часто проезжают колонны из нескольких грузовиков, в основном британских, с военными — экспедиционный корпус продолжает высаживаться в Пирее. Много разрушенных кварталов, совсем как в Лондоне после бомбёжек. В газетах было что-то об обстреле города итальянской эскадрой. Помнится, Каннингхэм крепко наказал её после этого.