Инодин - В тени сгоревшего кипариса

Часовой облегчённо выпускает воздух – оказывается, в ожидании нападения он задержал дыхание. Улыбается, глядя вслед уходящему зверьку, ставит карабин на предохранитель и умирает. Крепкие руки придерживают тело, подхватывают карабин, чтобы не лязгнул о камень. Снявший часового боец опускает его на землю, выдёргивает из-под челюсти винтовочный штык.

Быстрые тени пробираются между стоящими у обочины машинами, подбираясь к затухающим кострам, частью задерживаются у грузовиков, возятся у горловин бензобаков. Водительская дверь одного из «Опелей» распахивается, и из кабины вылезает не вовремя проснувшийся водитель. Спросонья, ещё ничего не понимая, тянет с сиденья «Маузер»:

— Хальт!

Выпущенная в упор пистолетная пуля отбрасывает его на капот, выстрел наповал убивает пугливую ночную тишину. Спящие у костров немцы подхватываются, им под ноги летят гранаты, уцелевших перечёркивают очереди нескольких пулемётов и автоматов.

— Уходим, быстрее, быстрее!

Как ни спешат налётчики, а то один, то другой задерживаются у трупов, переворачивают, вытаскивают содержимое кобур и гранатных сумок, собирают патроны.

Вдоль дороги взлетают в воздух ракеты, раздаются выстрелы, несколько очередей в темноту выпускает спохватившийся пулемётчик.

Поздно — налётчики, вытянувшись в цепочку, уходят в сторону ближайшего ручья. За их спинами всё ярче разгорается весёлое бензиновое пламя.

Отходящий последним Котовский оглядывается, и зло ухмыляется. В темноте не видно, как дёргается его правая щека. Его группа третьи сутки волчьей стаей рыщет в ближнем немецком тылу, утратив инстинкт самосохранения, с одной целью — убить как можно больше врагов, причинить максимальный ущерб. Пробраться к своим пока не удалось — слишком много на передовой немцев, накапливаются перед продолжением наступления.

После каждого нападения на хвост налётчикам садятся преследователи, часто с собаками, но в округе много ручьёв и небольших болот, вода помогает сбрасывать погоню со следа.

***        

Разгром зарвавшейся немецкой дивизии не вызывает у Фунтикова эйфории. Потому как непонятно, кто кого разгромил. Похороны погибших друзей, эвакуация подбитой техники — своей и немецкой, подготовка новых рубежей обороны на подступах к Салоникам, всё это, вместе взятое, не внушает надежд на скорую победу. В порту на корабли грузят не только требующую серьёзного ремонта технику, но и промышленное оборудование. А в свежих окопах занимают позиции полки, пару дней тому назад защищавшие укрепления на линии Метаксаса. Значит, на оборону всех рубежей сил не хватает, и приходится ослаблять болгарскую границу.

От их батальона осталось всего ничего — две пережившие налёт немецких пикировщиков самоходки, четырнадцать боеспособных танков, три грузовика с зенитными автоматами и полный комплект тылового обеспечения. За один бой. Это ещё много — в греческой танковой бригаде уцелело восемь БТ — десятая часть. Ещё один такой подвиг, и фашисты гордо промаршируют к Салоникам по телам защитников. При существующем соотношении сил так воевать нельзя. А как прикажете? Кто объяснит? Никто, из выживших танкистов ты, капитан, старший. Думай, Михаил. Думай.

Глава 9. Португальская коррида.

Не в первый раз за эту войну вермахт ведёт боевые действия на нескольких театрах одновременно, но раньше немецкое командование само решало, где бои будут вестись активно, а где можно подождать, пока освободятся необходимые для разгрома противника ресурсы. Теперь приходится одновременно сражаться на огромном фронте с Советским Союзом и сминать упорное сопротивление греков, которые многому научились за те полгода, что гоняли по горам итальянские дивизии. А Сталин успел передать им достаточно много техники и оружия. Впрочем, не намного меньше для оснащения эллинов сделал верный союзник Гитлера, итальянский дуче — его войска умудрились подарить противнику снаряжение самое малое полутора десятков дивизий. Теперь на десяток греческих пехотинцев приходится пара пулемётов. Радует только то, что половина из них — итальянские, неудобные и чудовищно ненадёжные.

Будто этого мало, к причалам Пирея один за другим швартуются греческие и британские транспорты, с которых на берег сходят новозеландские и австралийские дивизии, выгружаются танки, грузовики, артиллерия и боевые припасы. Рейды итальянских подводных лодок ничего с этим потоком сделать не могут, значит, эту работу выполнять мальчикам Геринга.

Широкие крылья дают машине надёжную опору, пара проверенных, безотказных «Юмо» без особого напряжения вращают перемалывающие разреженный воздух винты. Чуть отстав, справа и слева, держатся ведомые. За ними можно разглядеть остальные звенья эскадрильи. Бомбардировщики двух других штаффелей неразличимы в темноте северной половины неба.