Инопланетяне и земные аборигены. Перспективы межпланетной экспансии и бессмертия

Что говорить о происхождении живой клетки, если кричащими противоречиями и нестыковками заполнена вся современная гипотеза происхождения и эволюции Вселенной и вселенского пространства. Больше всего поражает не тот факт, что наука не обладает полнотой знаний, чтобы доказать и обосновать свои полуфантастические и околонаучные гипотезы сотворения Вселенной и планет Солнечной системы, а то, что она закостенело принимает на веру слабо аргументированные и экспериментально не подтвержденные фундаментальные выводы средневековых ученых. Это уже не наука, а религия материализма. А значит, наука стала не организацией рыцарей истины, а богоборческой сектой, которая не терпит инакомыслия и выбрасывает из своих рядов всякого ученого, который посмеет подвергнуть ревизии ее фундаментальные постулаты, добытые средневековыми учеными или в примитивных экспериментах, или просто в научных спорах со своими противниками. Без современной экспериментальной ревизии и проверки основополагающих законов о сохранении энергии и материи, как и всех механических законов и законов небесной механики, которые добыты нашими гениальными предками, науке дальше двигаться невозможно. Инерция и консерватизм науки в теоретическом и экспериментальном познании физической и механической природы материи проявляется значительно сильнее, чем в познании природы происхождения человека и эволюции жизни. В этой сфере наука практически доказала, что современный человек не мог произойти от обезьяны. Хотя наука еще не признала это собственное доказательство за истину, но это уже большой прогресс по пути продвижения науки к религии. Я совершенно убежден, что великие открытия в области познания физических, химических, механических и квантово-лучевых свойств материи ждут тех ученых, которые пойдут по пути научного осмысления бесценных религиозных источников.

Однако, критикуя современную науку, я полностью отдаю себе отчет, насколько трудно оторваться от привычных фундаментальных законов, которые стали аксиомами всего множества ветвей и отростков, которые составляют могучее дерево современной материалистической науки. Что говорить о других, лет двадцать назад я нисколько не сомневался ни в одном фундаментальном законе науки и искренне верил, что наука дает несравнимо больший объем знаний, чем любая религия. Будучи с малых лет крещеным православным христианином и инстинктивно веруя в Бога, я, тем не менее, легко поддался советской антирелигиозной пропаганде, добровольно-принудительным порядком стал в 14 лет членом комсомола, а затем и членом КПСС. Я не забывал религию православия, но не посещал церковь и не вспоминал о Боге в повседневной жизни. Если признаться честно, то во времена существования СССР, вера в науку в моей душе превышала веру в Бога, в чем я теперь также честно и так же искренне полностью раскаиваюсь. Собственно говоря, я не читал в те времена ни Евангелие, ни Ветхого Завета, а те цитаты, которые встречались мне в литературно-художественной литературе, казались мне не столь убедительными и не настолько доказательными, чем фундаментальные законы науки. Теперь-то я понимаю, что мои научные знания опирались не на истины, а на недоказанные аксиомы, в которые я верил как в абсолютные истины. Фундамент веры в научные аксиомы, как непререкаемые истины, я получил от людей близкого окружения, школьных учителей, а затем преподавателей высшего военно-морского училища. Верующими были моя мать и бабушка. Они молились перед домашними иконами в деревенской избе, но никогда не принуждали меня следовать их примеру. Ни мать, ни бабушка даже не пытались объяснить мне основы православной веры. Они были неграмотны, и их вера основывалась не на знаниях, а на духовном инстинкте.