Иностранка

— Отдам, не боись, — заметил Тагар и, приблизив лицо к девушке, тихо сказал: — А если бы в кибитку ко мне ходила, вообще бы не работала, я бы уж упросил об этом отца.

Высокомерно взглянув на наглого цыгана, который почти год не давал ей проходу, несмотря на все ее холодные отказы, Маша сквозь зубы заявила:

— Убери руку Тагар, мне надобно идти.

— Надобно идти! — передразнил ее цыган. — Как разговор ведешь, будто из господ сама? Ты смотри, Рада, будешь много гулять с офицерами, я ведь тебя не возьму замуж.

— Я и не собираюсь за тебя замуж, — выпалила она.

— Это почему же? — вымолвил он. — Все девки рома в таборе меня хотят, да не выбрал я еще ни одной. Может, тебя и выберу.

— Нет уж, на что мне, — сказала недовольно Маша, зная, что Тагар перебрал уже всех девушек-цыганок, но ни с одной даже на год, временно, не хотел связать по цыганским законам свою судьбу. Внешность и повадки Тагара были жутко отталкивающими, а его наглость и любвеобильность отвращали. И в страшном сне она не могла помыслить о том, чтобы стать его женой даже на время. — Не хочу я…

— После отца я главным в таборе буду. Что ты не хочешь-то, совсем не пойму?

— Оставь меня, постылый! — бросила неучтиво Машенька и, вырвав свой локоть из его ладони, быстро взобралась в кибитку, где ее уже заждалась Шанита.

Новороссийская губерния,

1793 год, Сентябрь

Более трех лет Маша жила в таборе с цыганами. И все эти годы Шанита была для нее ангелом-хранителем, который оберегал девушку и защищал ее от нападок других цыган. Последний год табор кочевал по Новороссии, выбрав ее из-за теплого климата. Зима здесь была недолгой, малоснежной и теплой. Маше тоже нравились здешние места и отзывчивые простые люди, которые были к цыганам добры и приветливы. Однако сердце девушки все равно стремилось на север страны, в Петербург или Москву, где она провела свое детство и юность. И все эти три года Машенька понимала, что без документов, гонимая страхом быть узнанной и арестованной тайной канцелярией, она не может появиться в этих городах, к тому же Андрюша был еще слишком мал. Она часто думала о том, чтобы попытаться устроиться на работу прислугой или горничной в богатый дом, но малыш бы тогда остался без присмотра. А здесь, в таборе, Маша отлучалась на работу только на пару часов в день, оставляя сына на попечение Шаниты, которая, словно истинная бабушка, хорошо заботилась о мальчике. Шаните было уже за сорок, и такого возраста цыганки не ходили на заработки, а занимались стряпанием еды на весь табор, стирали белье и присматривали за малыми детьми. За эти годы страсть Тагара к Маше не иссякла, а превратилась в странную смесь безразличия, недовольства и в то же время жгучих взоров, которые он бросал в ее сторону, все еще желая девушку. Поняв, что ему не добиться взаимности от Рады, Тагар затаил на нее злобу и при каждом удобном случае оскорблял ее словами. Она не обращала внимания на его наскоки, прекрасно понимая, что побуждало его к этому.

В настоящее время жизнь Маши, которой шел уже двадцать первый год, протекала спокойно и бедно. Андрюша потихоньку рос и не доставлял много хлопот. Это был трехлетний темноволосый тихий мальчик, с милым лицом и славным характером. Часто, смотря в карие глаза сына, девушка думала о его отце, на которого Андрей невероятно походил. И тогда на ее лицо набегала тень, и Машенька вспоминала предательство и лживые слова Григория. За эти годы она смогла разлюбить его, и нынче при воспоминании о Чемесове ее сердце наполнялось лишь горечью, ненавистью и обидой. И девушка надеялась на то, что этот лицемер и обольститель, разрушивший ее жизнь и ставший причиною гибели ее семьи, никогда более не появится в ее жизни.

Возможно, Машенька и далее жила бы в таборе, но тем злополучным вечером, в сентябре, после долгой и тяжкой болезни умер вожак цыган Баро. Это вызвало невольную печаль и беспокойство цыган, ибо теперь было необходимо выбрать нового барона в таборе. И по всем законам им намерен был стать Тагар, у которого на данное время не имелось конкурентов. Уже через три дня после похорон Баро был собран таборный круг, и цыгане выбрали новым вожаком Тагара. После этого события тем же вечером Шанита, взбудораженная и мрачная, взобралась в свою кибитку, где Маша играла с Андрюшей, и глухо вымолвила:

— Выбрали Тагара, как я и предполагала. Гозело даже не захотел с ним мериться силой, видимо, зная, что проиграет. А он был единственным, кто еще мог одолеть Тагара.

— И что же будет? — спросила с испугом замирающим голосом Маша, зная, что сейчас Тагар уж точно сделает все, чтобы отомстить ей за холодность. Ведь раньше Шаниту и ее саму защищал Баро, имея безоговорочную власть над цыганами.

— Ты должна бежать, девочка моя, — сказала тихо Шанита. — Тагар не оставит тебя в покое, я знаю. Отныне, когда Баро умер, нас некому защитить, — цыганка достала из-за пазухи небольшой мешочек с деньгами. — Вот возьми. Вам с малышом этого хватит, чтобы добраться до столицы или Москвы. Там ты сможешь устроиться.

— Деньги? Но откуда? — удивилась Маша, раскрыв кошелек с серебряными монетами.