Иностранка

— Не знаю, — просто ответила девушка. — Я хочу найти работу, но меня никуда не берут с дитем, и у меня нет документов.

— Оставайтесь у меня, — вдруг предложил Буланже. — Будете помогать в лавке. Моя жена умерла год назад, а мне одному тяжко управляться со всем. Брать других работников не хочу. Они постоянно воруют. А в вас, Маша, я уверен, благородство у вас в крови. Оставайтесь. Будете жить с сыном в комнате жены. Я люблю детей, хотя Бог не дал мне своих.

— О, месье, — вымолвила Маша обрадованно по-французски и продолжала на родном языке кондитера: — Если бы и впрямь вы, месье Буланже, взяли меня к себе в дом, я бы очень старалась и помогала вам во всем.

— Вот и славно. Только сейчас вам нельзя называть свое настоящее имя. И вообще, где вы жили все это время? Я слышал, что вся ваша семья сослана на рудники в Сибирь.

— Мама, отец и брат погибли. А мне чудом удалось выжить. Все это время я скрывалась у цыган.

— Бедная девочка, — сказал печально кондитер по-французски, но тут же подбадривающе добавил: — Но отныне вы с сыном будете жить у меня. Все. Я так решил. А позже постараюсь выправить вам паспорта. Скажем, что вы моя племянница, Мария-Жанна де Блон. Французский вы знаете в совершенстве. Будем считать, что вы с сыном приехали из Франции, и тайная канцелярия не сможет опознать вас.

Москва, 1796 год, Февраль

Маша сложила на полке упавшие коробки с чаем и вновь вернулась к расчетной книге. В кондитерской было пустынно с самого утра. И молодая женщина знала, что раньше десяти вряд ли кто-нибудь появится. Сегодня был понедельник, первый день великого поста, к тому же утро выдалось морозным. И те немногие горожане, которые спешили по улицам города, были заняты повседневными делами или же говели и не нуждались в сладостях. Вздохнув, Маша раскрыла расчетную книгу и аккуратно начала записывать вчерашние покупки. Андрей теперь сидел в комнате наверху, заучивая новое стихотворение, оттого она спокойно могла заняться делами.

Кондитерская лавка господина Буланже была одной из лучших в юго-восточной части города. Месье Жером, приехавший в Россию еще в царствование Елизаветы Петровны, открыл свое заведение в этом престижном месте и за тридцать с лишним лет приобрел множество постоянных покупателей, которые весьма ценили сладкие изыски, которые выпекались у француза-кондитера. Буланже слыл человеком добрым, жалостливым и честным. Будучи бездетным, он проживал на втором этаже своей кондитерской с двумя поварятами и прислужницей чухонкой, которая убиралась в лавке и обжитых комнатах.

Прошло более двух лет, с тех пор как Машенька с Андреем прижились в доме кондитера. Месье Жером, как ласково называла его девушка, искренне полюбил их и обращался словно с родными. Уже на следующий день, после того как поселилась в доме кондитера, Маша стала помогать в лавке. Андрей находился тут же, играя в уголке за прилавком на старом расстеленном на полу одеяле, под присмотром матери и старика-кондитера. Ни разу Маша не пожалела, что тогда в морозном октябре осталась в доме Буланже. Ни разу старый кондитер не переступил грань нежной заботы и ласки, как и полагалось, по его мнению дочери. Девушка отвечала стареющему французу такой же любовью и заботой. Когда месье Жером болел, Маша сама меняла ему постель, ухаживала за ним, поила лекарствами. К тому же она стала хорошей помощницей и в кондитерской. Буланже во всем доверял Машеньке, зная, что она никогда не обманет покупателей и тем самым не нанесет вред его репутации честного торговца.

Вот уже вторую неделю месье Жером хворал, не вставая с постели. И девушка полностью взяла управление лавкой в свои руки. Она составляла списки необходимых продуктов для изготовления пирожных, тортов и выпечки, следила за тем, как поварята готовили, порой сама по вечерам месила тесто на завтрашний день, а днем обслуживала многочисленных покупателей. Хотя многих богатых горожан Машенька знала в лицо еще с детства, но ее явно не узнавали, принимая за родственницу кондитера, потому что с того времени, как она в последний раз приезжала с родителями в усадьбу, на дачу, минуло почти десять лет.

Записав вчерашние покупки в книгу, Маша решила ненадолго закрыть лавку, потому что Ивашка, служащий посыльным при кондитерской, сегодня находился в увольнении, а надобно было отнести заказанный торт в усадьбу неподалеку. В ближайший час девушка намеревалась проведать больного месье Жерома, узнать, как выучил порученное ему стихотворение по-французски пятилетний Андрюша, а затем отнести заказанный торт на именины. Машенька уже подошла к двери, чтобы закрыть кондитерскую, но в этот момент створка широко распахнулась, и звонкий колокольчик задребезжал от порыва ветра.

Ахнув от неожиданности, она замерла на пороге, воззрившись на входящего мужчину. Андрей Дмитриевич Жданов, в вышитой темно-зеленой дорогой короткой шубе и темной каракулевой шапке, переступил порог, стаскивая на ходу перчатки.

— Доброе утро, — сказал молодой человек по-французски, входя в кондитерскую, и приветливо улыбнулся.