Иностранка

— Я всегда знала, что когда-нибудь ты уйдешь, доченька, — с любовью смотря на нее, заметила Шанита. — Я долгие годы копила их, чтобы отдать тебе в трудный час. И вот он настал. — Она обняла девушку и со слезами на глазах добавила: — Я полюбила тебя как дочь, и ты, яхонтовая моя, подарила мне сладкие три года радости. Беги с сыном сегодня же ночью. Это твой единственный шанс спастись от Тагара. Сейчас я слышала, как он хвастался, что возьмет тебя силой, если потребуется. — Шанита отползла в угол, где стоял большой сундук, и достала с самого дна какие-то вещи. Она обернулась к девушке и произнесла: — Вот, здесь теплый плащ и две пары сапожек, для Андрейки и для тебя.

— Но откуда? — удивилась Машенька, зная, что цыгане живут очень бедно и лишние сапоги могут позволить себе немногие.

— Выменяла на рынке у одной тетки.

— Спасибо, матушка, — пролепетала Маша, и на ее глаза навернулись слезы. — Я так привыкла к вам, как же я буду без вас?

— Я не могу более беречь тебя, дочка. Отныне ты должна справляться сама, поскольку Тагар сделает твою жизнь невыносимой.

— Но куда же мне идти?

— Послушай меня. Ночью вы с Андрейкой пойдете до ближайшего поселения. Это недалеко. Там найми повозку до Таганрога. В городе купишь себе простую одежду, которую носят мещанки, а затем найдешь экипаж до столицы или Москвы. Поезжайте прямо туда, мои сладкие, там легче найти работу.

— Но у меня нет документов.

— Скажешь, что обокрали тебя. Только имя свое настоящее никому не сказывай. А то, люди царские очень злые, опять поймают тебя. Ты попросись служить в лавку к купцу какому или служанкой в богатый дом, да много денег не проси. Тебя и возьмут. А там уж как получится…

Москва, 1793 год, Октябрь

Сбежав той сентябрьской ночью из цыганского табора, Маша с маленьким сыном за спиной долго брела по пустынной ночной дороге. Под утро они добрались до поселка, где, как и велела ей Шанита, она на рынке купила себе простое серое платье, чулки, новую простую сорочку и теплый плащ для сына. Далее они полакомились пирожками и начали искать повозку, возница которой согласился бы довезти их до Таганрога. Маше повезло, так как ей попался сердобольный мужик, который вез урожай свеклы в город. Он бесплатно довез девушку с сынишкой до Таганрога, всю дорогу непрерывно причитая о том, как трудна его жизнь.

Добравшись к вечеру, мужик высадил девушку с малышом на окраине города и поехал дальше. Ту ночь Маша с Андреем провели в придорожном трактире, в маленькой комнатке без окон, поскольку она была самой дешевой. Поужинали они с сыном тоже очень скудно — вареной картошкой с солеными грибами. Девушка сберегала деньги, боясь, что ей не хватит средств на дальнюю дорогу до столицы.

Наутро Машенька вновь принялась за поиски телеги или дешевой почтовой кареты, которая могла бы ее и сына доставить на север страны. До Петербурга просили очень большие деньги, и лишь до Москвы один из извозчиков согласился взять девушку с собой за небольшую плату. Изначально извозчик сказал, что девушка с сыном поедет с ним на облучке, но в последний момент, не найдя четвертого пассажира, позволил Маше ехать внутри кареты с тремя другими путниками. Это были старая семейная пара и молодой офицер, которые также направлялись в Москву. Всю долгую, в две недели, дорогу Маша молчала и практически не разговаривала с другими пассажирами. Андрей вел себя хорошо и, сидя на коленях у матери, постоянно дремал. Еще в Таганроге она собрала свои длинные волосы в косу, ибо последние три года, она носила их распущенными, как и все цыганские девушки. В своем простом платье, неприглядных грубых сапогах, в пыльном плаще и без шляпки она производила странное, не вызывающее доверия впечатление на своих спутников. Было видно, что они чурались ее. Лишь в начале поездки ответив на вопрос пожилой дамы и сказав, что она направляется к родственникам, Машенька более не принимала участия в беседах и старалась молчать. В придорожных трактирах, в которых ежедневно вечером останавливалась карета, Маша с сыном очень скудно питались и заказывали себе самую дешевую комнату, порой даже деля ее с неприятными людьми, чтобы сберечь деньги. Сбережений Шаниты девушке едва хватило до Москвы. И, когда карета проехала верстовые столбы, указывающие, что до заветного города осталась одна верста, у Машеньки в кармане оставался один рубль серебром.

Но она не отчаивалась и надеялась, что ей быстро удастся найти какую-нибудь работу. Затем бродя по улицам Москвы в течение трех суток, девушка стучалась в двери богатых домов, лавок и трактиров и просила дать ей хотя бы какую-то работу. Однако, видя ее малыша, прелесть и юность девушки, а также узнав, что у них не было документов, ей везде отказывали от места. Тот единственный серебряный рубль они с сыном давно проели и теперь полуголодные бродили по замерзшим, покрытым талым снегом улицам в поисках приюта.