Иностранный шпионаж и организация борьбы с ним в Российской империи (1906–1914 гг.)

Однако переписка по Альдену затянулась, ввиду «нерешимости» прокурора Владивостокского окружного суда возбудить следствие по признакам преступления, предусмотренного ст. 111 Уголовного уложения 1903 г. (в ред. закона от 5 июля 1912 г.). Из обстоятельств дела «прокурор усмотрел лишь приготовление к преступлению, которое является ненаказуемым…»[336]. Вряд ли вялотекущий характер расследования объяснялся отсутствием лишь юридического основания. Это основание было, и оно было очевидным. Как явствует из фабулы ст. 111 «Закона о государственной измене путем шпионства от 5 июля 1912 г.», покушение на способствование правительству или агенту иностранного государства в собирании сведений или предметов, касающихся сооружений, предназначенных для военной обороны, все же было наказуемым[337].

Причину процессуальной волокиты следует искать в тонкостях наметившихся межгосударственных контактов. Английское правительство в лице своего полномочного представителя в Санкт-Петербурге Джорджа Уильяма Бьюкенена начало активные консультации с министром иностранных дел А.П. Сазоновым по вызволению из мест заключения Э. Альдена. В первом своем «спешном письме» от 29 октября 1912 г. посол уверял, что Э. Альден проживал во Владивостоке для изучения русского языка и быта; писал о желательности смягчения условий его содержания в тюрьме. В следующем послании Бьюкенен уже настаивал на «ускорении дела Альдена». Наконец, посол обращал внимание российского министра на то, что «дело Альдена» может повлечь нежелательные последствия, связанные с охлаждением отношений Англии с Россией «в столь обострившемся балканском кризисе»[338].

Складывается стойкое убеждение в том, что указанное дело приняло политически ангажированный подтекст, а главный его фигурант имел не только причастность к британской спецслужбе, но и был ее ценным кадром. Видимо поэтому кампания по возвращению «честного имени» англичанину началась задолго до вынесения ему обвинительного приговора. В ней был задействован аппарат посольства Британии во главе с послом, а в случае неуспеха рассматривался сценарий возможного охлаждения дипломатических связей с Россией.

Беря во внимание интенсивность переписки с министром иностранных дел, содержавшей неоднократные и настойчивые просьбы, а также завуалированную угрозу с берегов Темзы, можно утверждать, что на следствие оказывалось косвенное и все возрастающее давление «сверху». В своем письме кВ.Н. Коковцову от 15 ноября 1912 г. С.Д. Сазонов напоминал: «Вам известно, что все многочисленные аресты в Приамурском крае иностранцев, подозревавшихся в шпионстве, не приводили до сих пор к установлению их виновности. Предварительные следствия по этим делам ни разу не давали достаточных данных для предания обвиняемых суду»[339]. Констатируя повсеместный неуспех в расследовании уголовных преступлений и намекая на судебную бесперспективность переписки по Альдену, министр добивался принятия спешного и выгодного английским партнерам решения по судьбе их соотечественника: «Вы можете повлиять на Гондатти, чтобы ускорить предварительное следствие по обвинению означенного великобританского поданного и, если таковое не даст против него улик, отпустить его на свободу (курсив наш. – В.З.)»[340].

Итогом политики двойных стандартов, выразившейся в учете одних государственных интересов (внешних) и игнорировании других (внутренних), а также по причине административного нажима на высшую исполнительную и региональную власть (генерал-губернатора, прокуратуру) расследование уголовного дела против Альдена было прекращено, а сам англичанин был освобожден из тюрьмы и выслан за пределы России[341].

Вывод:

В борьбе за мировую гегемонию крупные геополитические игроки не останавливались перед практикой внутрисоюзного шпионажа. По пути всестороннего осведомления пошла и Британская империя. Беспрепятственный сбор ее разведкой военно значимой и военно-секретной информации об оборонном потенциале северо-западных, западных, южных и восточных (дальневосточных) окраин России стал возможным, главным образом ввиду давних и прочных агентурных позиций. У британцев не было так много шпионов, как, например, у австрийцев и тем более немцев. Заручившись дружественным статусом в рамках блокового партнерства, официальный Лондон наделил «дипломатическим иммунитетом» пребывавших на русской территории своих кадровых разведчиков, усыпил бдительность министра иностранных дел С.Д. Сазонова и ослабил силу сопротивляемости органов прокуратуры. В конце концов, несмотря на заключение союзных (дружественных) отношений с Россией, англичане на протяжение всего предвоенного периода вели против нее целенаправленную топографическую и агентурную разведку.

Разведки малых европейских государств