Инсайт

Ева, мы сильно испугались, когда прочли письмо и узнали о том, что случилось с твоим лекарством. Я ходила к госпоже Мэв, но та сказала, что эти цветы она высаживает летом. И силу свою они набирают к зиме. Когда умирают другие растения, эти – наливаются целебной силой, цветут, а после формируют коробочки с семенами. Я купила у знахарки эти семена, они в конверте вместе с письмом. Цветы называются Нондиверы. Их необходимо высадить на северной стороне, ночью. Зацветут они осенью, до первого снега, а после цветения и появления семян будут готовы к сушке. Мороза они не боятся.

Госпожа Мэв сказала, что отдала тебе все свои запасы в прошлый раз, но она нарвала свежих, пока ещё незрелых растений, их отдаст тебе твой друг. Высуши их сама. Мэв не уверена, что они подействуют, но надеется на это, и, тогда до нового урожая Нондиверов этого скромного запаса тебе хватит.

Пожалуйста, будь аккуратнее с лекарством, больше у нас его нет. И не забудь посадить их как можно быстрее.

Целуем, твои родители».

Ева задумчиво сложила письмо и посмотрела на капитана. Тот понял взгляд без слов и достал из сумки крупный свёрток. В ткань были завёрнуты цветы, точнее, пока только длинные стебли, без бутонов.

– Надо же, – Ева взяла один из мясистых побегов пальцами, – они и в самом деле белые… Я думала, они становятся такими только после сушки.

Растения имели плотный стебель и крупные резные листья, напоминающие оленьи рога. Весь цветок был покрыт белым, едва заметным опушением. Растение имело тонкий, чуть слышимый аромат. Аромат приятный и ни на что не похожий, Ева знала его с детства: он действовал на неё успокаивающе. Девушка вытащила один цветок и положила на стол, а остальные завернула в ткань, обхватив свёрток руками.

– Кто пойдёт со мной на чердак? Темнеет. Нужно, чтобы кто-то мне посветил.

– Я пойду! – в гостиную своей обычной, расслабленно-хулиганской походкой вошёл Шут.

Неожиданно для себя, Ева обрадовалась. Килан редко появлялся и она, несмотря на противоречивые к нему чувства, всё же скучала. Раснар тоже был её другом, но являлся совсем другим человеком: серьёзным, самоуверенным и упрямым. Ева даже допускала, что он мог быть жестоким, если потребуется. Сомбер – романтик до мозга костей, погружённый в мир внутри себя. Но Шут… загадочный, ехидный арлекин, скрывающий за своим ребячеством, вероятно, что-то очень личное. А может, и нет. Однозначно Ева поняла одно – дураком Шут точно не был.

Он зажёг свечи и взял канделябр. Освещая ступеньки, они поднялись наверх.

– Ты давно не заходил, – Ева смущённо пыталась побороть неловкость, раскладывая цветы на сушилке.

– Были дела, – небрежно ответил Шут. Он поставил подсвечник рядом и принялся помогать раскладывать цветы.

Ева вспыхнула, вспомнив про похождения Шута в порту. Это их он называет делами?!

– Это ка… – Ева осеклась на полуслове: Шут опустил руку в свёрток, чтобы взять цветок, но его пальцы вместо цветка ухватили руку девушки.

Сердце Евы отбило барабанную дробь, она задержала дыхание и, ведомая чувством, чуть подалась вперёд. Их взгляды встретились. Шут улыбнулся и легонько сжал её ладонь.

– Окажи мне услугу, – сказал он, поднеся ее руку тыльной стороной к своим губам.

– Какую? – голос Евы предательски дрожал.

– Ты как-то говорила, что увлекалась древними рунами.

Что?! К чему он клонит?

– Разве нет? – Шут склонил голову на бок и прищурился.

– Ээ… да.

– Понимаешь, – Шут отпустил руку девушки и принялся шагать по чердаку лёгкой танцующей походкой, – я, кажется, влюблён. Но та девушка, моя избранница: я не пойму, взаимны ли мои чувства, – он повернулся, – ты ведь можешь спросить это у камней?

«Вот дура!» – подумала Ева, – «Опять размечталась… и с чего вдруг?! Ведь это было очевидно! Дура!».

– Могу. – Мрачно ответила она и, отвернувшись к сушилке, сделала вид, что поправляет цветы, чтобы Шут не увидел, как от стыда пылает её лицо.

Разложив растения сушиться, Ева с Шутом спустились в гостиную, где капитан уже снимал с огня чайник. Он заварил чай для себя и для друга. Ева же срезала несколько листьев с нондивера, оставшегося на столе, положила в свою кружку и залила листья кипятком.

– Раскинешь камушки, именинница? – напомнил Шут.

Радость, охватившая Еву в момент, когда в гостиной появился Шут, теперь сменилась нервозностью и раздражением. Может, он только ради этого и явился, чтобы узнать правду о чувствах другой девушки? Уж лучше бы с ними был сегодня Сомбер! Он, конечно, большую часть времени молчит, зато красиво играет на лютне.

Ева достала из серванта синий мешочек, развязала его и протянула Шуту.

– Подумай о ней, вытяни 3 камня и дай их мне, – сухо скомандовала она.

Солнце уже скрылось за горизонтом и на город опускались сумерки. Ева поглядывала на портрет, ожидая появления Дария, надеясь, что он развеет своим присутствием возникшее в воздухе напряжение. Шут всё ещё ковырялся в мешке, перебирая камни пальцами. Камушки звонко стучали друг о друга. Наконец, он вытащил один, через некоторое время второй и третий камни: гладкие сиреневые аметисты.

Ева взяла первый, оценивая символ, начертанный на нем.