ИНСАЙТ

Они все были там. В центральной пещере на листе металла горел костёр, вокруг которого собрались Рейдеры. Несколько человек оглянулись, и я узнал лица. Мумия, как обычно, с невозмутимым выражением лица кивнул, по нему пробежала рябь, превратившая правую часть черепа в месиво. Но уцелевший левый глаз, который я когда-то (так давно!) закрыл, светился радостью и узнаванием. Рядом с молчуном вытянулось на животе окровавленное, изломанное тело. Петля. Она повернулась и превратилась в себя прежнюю. Симпатичную, высокую женщину со смелым взглядом. И незабываемым скрипучим голосом:

– Чтоб меня! Кот…

Тут они все вскочили на ноги. Все. Прибой, которого я добил своими руками. Суслик, которого оставил, чтобы выиграть время. Пустельга, чьё тело так и осталось в Шпиле, обглоданное алчными Тенями. Крыс, который учил меня, как выжить, так давно, бесконечно довно. Хряк, которого я возненавидел и бросил на смерть. И остальные. Все они были здесь. Все вскочили на ноги и стали дико отплясывать в кругу света от костра, размахивая бутылками и что-то победно крича. Улыбака шагнул вперёд, в широкую полосу темноты, которая отделяла костёр от входа и без задержки появился в кругу танцующих. Пустельга тут же схватила его за руки, и они закружились.

Я сделал шаг к костру, но, оказавшись в темноте, посмотрел вниз. У узком кругу света от фонаря, под моими ногами был серый кирпич. Я остановился и посмотрел на друзей, на семью, которые, наконец прервав безумный танец, замерли на красноватом каменном полу пещеры и ожидающе смотрели на меня.

– Нет. – прошептал я. Повеяло сквозняком. Их взгляды (тех, кто в этот момент выглядел «целым») стали тяжёлыми, угрожающими. А я не чувствовал страха. Только тоску. Грусть. И вину. Такую, что хотелось плакать. – Нет, вы не здесь. Как бы мне этого не хотелось.

– Разве это важно, Кот? – Улыбака протянул ко мне искорёженную руку. – Для тебя мы есть. А мир… Мир может катиться к чёрту. Останься с нами. Останься с семьёй.

– Я хотел бы. – голос всё-таки сорвался. – Ты не представляешь, как бы я хотел! Но вы мертвы! Слышишь меня?! Мертвы!

– Тем более, друг. – Суслик нервно пригладил патлы. – Тем более, ты должен остаться. Ты нам должен. Ведь это ты нас убил.

Круг, освещённый фонарём, будто стал ещё уже. Темнота наплывала, подталкиваемая глухими голосами, стараясь поглотить меня, затопить, пропустить через себя и выплюнуть к костру, у которого грелись мертвецы.

– Ты! Ты! Ты! Ты..! – повторяли они раз за разом.

– Нет! Хватит! – они разом замолчали, когда я закричал, будто выключили звук. Из глаз под маской всё-таки брызнули слёзы. – Мне жаль! Так жаль, правда! Я хотел спасти вас! Но не смог… Но я отомщу, обещаю! Слышите?!

Они молча и осуждающе смотрели на меня, не делая попыток приблизиться. Только улыбались, злорадно, предвкушающе. Как-то плотоядно. А я переводил взгляд с одного на другого, стараясь выжечь в памяти их лица. Я только сейчас понял, что стал забывать их…

– Простите. И прощайте.

Друзья молчали, стоя в тёплом свете костра. А я оставался во тьме. Опустив глаза, чтобы видеть реальный пол под ногами, я отвернулся. Маленькие пальчики на её изящных ножках были поджаты, как от холода. Рыдая уже навзрыд, я поднял глаза. Передо мной стояла Лиса. И столько нежности было в её взгляде. Когда она протянула руку, картинка в очередной раз смазалась, и я увидел грубо зашитый глаз, синяки и порезы на теле. Несколько пальцев отсутствовало, а нога, перевязанная какими-то грязными тряпками, была искривлена. Меня замутило, и я опустился на колени в трепещущий флер слабого света своей лампы. Пытался утереть слёзы свободной рукой, но пальцы бессильно скользили по гладкому фарфору.

– Милый. – она протянула руку и, когда коснулась моей щеки, стала прежней. Моей рыженькой бестией. – Милый, я так тобой горжусь. Ты обещал прийти и вот ты здесь!

Она опустилась на колени и обняла меня. Я чувствовал! Её тепло, пьянящий аромат волос и тела, дрожащие плечи. Свободной рукой я обхватил её и прижал к себе, сильно, как только мог. Уткнулся лбом в знакомое, такое родное плечо и на несколько минут позволил себе забыть обо всём, наслаждаясь близостью. Её запахом, тем, как её тяжёлая грудь упиралась в мою, как маленькие ладони гладили мою спину. И плакал. От облегчения, счастья… И боли. Ведь я всё-таки должен был идти.

– Ну хватит, любимый. Раздавишь. – её смех был всё такой же. Манящий и родной. Я поднял глаза и вгляделся в любимое лицо, жадно запоминая каждую чёрточку. Хотел сказать, что скоро приду за ней, но язык не слушался. В её глазах была чёрная бездна, и я начал тонуть, захлёбываться. Мысли утекали, страх булькнул и пропал, когда она снова погладила меня по щеке и заговорила:

– Ты не уйдёшь, правда ведь? Мы наконец будем вместе, все, навсегда. ОСТАНЬСЯ СО МНОЙ!

Её голос взревел, превращаясь в рык. Я хотел отшатнуться в ужасе… Но только почувствовал, как кивнул. Она улыбнулась изорванными губами и дунула. Фонарь погас. Вокруг была тьма. И голоса.