Инспекция. Число Ревекки

– Если судить так, то мы скатимся в анархию. А хаос еще хуже, чем насилие. Я сторонник государственных основ и порядка. И я за исполнение закона. Но всеми!

– Тогда мой вопрос таков: можно ли подобную цель достичь не авторитарным путем? – сложив руки на груди, преподаватель увлеченно подался вперед, чуть перекатившись с каблуков на мыски туфель.

Студент не раздумывал над ответом. Также подавшись вперед, он быстро и уверенно заговорил:

– При нашем нынешнем уровне развития – вряд ли. Но, думаю, нам под силу перейти на следующий уровень. А следующий уровень – это когда мы перестанем верить, что мы лучше кого-то.

– Вы имеете в виду возникновение некой терпимости в библейском смысле?

– Ну пусть так. Хоть я и атеист. Когда, имея разные взгляды, мы будем легко входить в контакт и взаимодействовать… ну, в положительном ключе, что ли. Когда каждый поймет, что дело в нем… дело всегда в нем… во мне… тогда можно будет заменить авторитаризм на здравый смысл. И законы будут опираться на здравый смысл и будут не бредовыми. Очевидно же, что главную роль в итоге сыграют образование и просвещение. Вот это – честная деятельность государства. А реально что мы имеем? Каждый народ жалуется на коррупцию, протекции, связи, блат… В первую очередь государство, раз уж государство считают отцом нации, должно изменить свои привычки! Нужно, чтобы народ видел, что юридический закон начал работать четко, как закон гравитации! Гравитации же все равно, насколько ты хороший, умный, красивый, богатый, влиятельный или там полезный. Если кто-то решил выйти в окно с десятого этажа, то гравитация не сделает для него исключение, потому что он хороший человек или близкий друг какого-то влиятельного чувака. На гравитацию нельзя повлиять, она не против и не за него, она просто есть и действует. На всех одинаково. Власть, конечно, хочет контроля над обществом. Но мы же уже проходили в разных странах, что этот контроль не может держаться на жестких силовых ограничениях и обмане. Сначала, конечно, пытается, а потом все это плохо кончается. Так что если власть честно обеспечивает свободы и блага народа, за счет которого власть, собственно, и существует, то это лучший контроль. Такой обмен, по сути: поддержка масс прямо пропорциональна уровню жизни. Народ должен быть уверен, что правительство его не обманывает.

– Вы говорите о свободах для масс, но развилось ли общество до такого уровня, что всякий отдельно взятый индивидуум может делать все, что захочет? Есть ли смысл одаривать полной свободой такое общество, где люди в большинстве своем не живут, а борются за выживание, где уровень образования и экономического развития невысок, а прослойка среднего класса тонка и несущественна? Может быть, сначала надо решать предыдущие вопросы? А одаривание свободой – уже как заключающая стадия, однако, конечно, главная и обязательная?

– Да в том-то и дело! – уже выкрикнул студент. – Без первого не будет второго! Одно вытекает из другого! Именно это я и хочу сказать! Люди свободные думают иначе, у них меняется мышление, причем и у народа, и у власти, а отсюда пойдут изменения в действиях. А новое действие приведет к кардинальным изменениям жизни всего общества. И свобода человека станет новой нормой!

Студент умолк. Преподаватель, заложив руки за спину, медленно прошелся к окну, скользнул по нему отстраненным взглядом и обернулся:

– Если мы продолжим развивать эту тему…

Преподаватель замолчал. Молчала вся группа. В напряженной тишине аудитории скрип старого лакированного паркета был различим даже по тональностям половиц в зависимости от их изношенности. Преподаватель остановился у окна и снова уставился на улицу. Ответов там не было, жизнь шла своим чередом, суетливым и будничным. Улице не было никакого дела до преподавательских измышлений на тему неудобных вопросов.