Инспекция. Число Ревекки

– Поверьте, Агата и ребята на вас не злятся, они отдают себе отчет, что вели бы себя на вашем месте точно так же. Психология толпы во все времена была одинаковой. Сегодня даже шарлатан от медицины, не говоря уже об умных и проницательных психологах, способен точно предсказать, как поведет себя в той или иной ситуации большинство, сбившееся в толпу. Но даже самый опытный специалист не предскажет, как поведет себя отдельно взятый человек. Схема управления коллективным разумом была описана социологами и психологами еще в девятнадцатом веке. С тех пор, как видите, ничего не изменилось. Трудами того же Лебона[50], который есть в вашем списке литературы, до сих пор активно пользуются политики и пиарщики. Просто, действенно, жестоко – все, как любил доктор Геббельс. Он-то использовал сочинения Лебона в качестве настольной шпаргалки для управления коллективным немецким сознанием. Работы Лебона не тайна за семью печатями. Прочитать, пораскинуть мозгами и разумно оценить процессы, происходящие вокруг нас ежедневно, может каждый. Только многие ли это делают?

И он еще раз улыбнулся, многозначительно посмотрев на сидевших перед ним студентов.

– Взять каждого из вас по отдельности. Легко ли вам будет выдать такие оскорбления или угрозы, которые только что мы все слышали в этой аудитории? Ответ очевиден. А почему? В толпе каждый ощущает себя ее частью, а значит – обладателем ее общей силы, и это осознание делает смелым любого труса. А что насчет ответственности? И тут поблажка! Ответственность размазывается на всех, и всякий уверен, что именно он затеряется и не получит свою долю ответа за происходящее. Что еще? Ну же, смелее! Тот момент, когда неплохо бы проявить инициативу, – начал подбадривать преподаватель, – здесь она не наказуема, даю слово!

И он подмигнул.

– Повторение друг за другом? – раздался неуверенный и вместе с тем виноватый голос темноволосой девушки, недавно выражавшей свое недовольство тем, что Агата задерживала занятие.

– Прекрасно! – удовлетворенно кивнул преподаватель. – Излюбленное действие человека с рождения. Подражательность не самый плохой навык, когда нам несколько месяцев от роду: именно он позволяет нам осваивать осознанные действия взрослых. Повторяя за ними, мы развиваемся. Но некоторые злоупотребляют этим навыком и повзрослев. На повторении держится власть моды, например, и это касается не только одежды, но и книг, фильмов, типажей, действий, а самое главное – идей, мнений и принципов. Покажи массам образец, назови его новым эталоном – и вскоре будет миллион подобий. В толпе это свойство проявляется особенно, в ней любой поступок заразителен, плохой или хороший. Воля и разум человека здесь вчистую уступают сцену подражательности. Это и есть суть толпы. Вы полагаетесь не на свое мнение, а на мнение большинства. Это мнение, возможно, еще зыбко, свежо, но уже может быть больно бешенством. Стоит людям собраться в толпу – и плевать им на непреложные факты. Скандируем, что черное – это белое, а белое – это черное, и любой сразу поверит. Многие идеи и лозунги показались бы вам бредом сумасшедшего, если вы поразмышляете над ними дома в спокойной обстановке, в одиночестве. Но большинство предпочитают принимать на веру навязанное нам лидерами, знаменитостями, правительством. Без всякого просеивания через личную призму критического мышления! И уж тем более без попытки оспорить это установившееся и общепризнанное. Назову это великим пренебрежением к природе, которая дала нам такой шикарный инструмент, как мозг. Почему мы не хотим им пользоваться в полной мере? Это открывает широкие перспективы, поверьте. Мы все хотим казаться индивидуальностями, но почему-то упорно культивируем любимое качество обезьян – подражательность.

– Я терпеть не могу модные укороченные пуховики, у меня всегда мерзла поясница, но я раньше носила… и мерзла, – смущенно проговорила темноволосая студентка.

– А я вот Дали – я вот вообще его не понимаю, его искусство… ну просто не мое, я не являюсь его поклонницей. Но ведь стояла в очереди два часа… на выставку… Потому что об этой выставке из каждого утюга… – усмехнулась Мария.

– Отличные примеры подражательности! – Просиял преподаватель. – А вот старик Токвиль, французский министр в девятнадцатом веке, считал, что «истина должна быть там, где большинство». Итак, может ли большинство ошибаться? Или согласимся с французом?

– Легко может ошибаться! – кивнула Агата.

– Отлично, в связи с этим следующий вопрос: что, на ваш взгляд, было самым безобразным в сцене, которую мы только что все увидели?

– Насмешки?

– Издевательства?

– Хорошо, почему они возникли? – подначивал преподаватель.

– Ну вы же сказали, что…

– Вот именно! – Снова просияв, он вскинул руку и щелкнул пальцами. – Я сказал!

Несколько мгновений в аудитории стояла тишина, и вдруг по рядам захмыкали. Мария цокнула языком и рассмеялась, осознав фокус, провернутый с ними. Он продолжил: