Инсталляция (СИ)

— Звукописиси, — гадливо передразнил Гоша. — Где слов таких понахватался? Мы в кузнице, друг. Десятилетиями здесь куётся весь русский шансон. Ну, весь, достойный упоминания.

— Как скажете…

— Да ты чё?! «Уральский рудничок»! «Лесопосад»! Иван Хрясь! Нет?.. А Дэн Недотыкомка?! Может, «Грядки»? Гоша Чёткий?..

— Чё-ёткий, — поправил Миша.

— Всё ещё нет, — после короткой заминки признался Гриша.

— Ну ты даёшь стране угля…

— И не на-адо! — с нажимом топнул Миша. — Шансо-он — всё. Как мумии и питека-антропы.

— Эт с какого ляду?

В подпольной звукозаписывающей студии выросла гора — это Миша слез со стула.

— Ну, идём, паскуда! И ты, Гришань! Растолкую все-е тайны вселенной!

Творец отпихнул Гошу от кабинки и зашёл первым. Шансонье безмолвно матернулся. Потом, словно спохватившись, пропустил новоявленного Гришу пред себя.

— Ле-ейла! За аппарату-уру! Го-оша — за гитару и на стул!

Пока все расходились по местам, творец выдержал торжественную паузу, воззрился на не знающего куда себя деть Гришу…

— По-омнишь, Миша спрашивал про тайну русского шансо-она? Во-от тайна русского шансона!

…и указал широким жестом себе за плечо. Гриша попытался найти глазами поддержку у Гоши, но тот с головой ушёл в настройку гитары. Тогда гость переступил вязанку каких-то проводов на полу, споткнулся, но, удачно схватившись за руку хозяина, не потерял равновесия, и опасливо заглянул ему за спину. В самом дальнем углу, правей барабанной установки, лежал потрёпанный мешок, в коих обычно хранят свёклу, или морковку.

— Это…

— Карто-оша! — радостно подхватил творец. — Гла-авная тайна русского шансо-она! Да ты не веришь! А ну, вон, к Лейле! Ща Миш пока-ажет!

Гриша перебрался обратно по проводам и вылез из кабинки. Сидевшая за монструозной установкой Лейла жестом подозвала его к себе, протянула наушники и освободила стул. Дождавшись, когда гость усядется, Миша замахал ручищами:

— Алё-ё! Как слышно?!

Гриша показал большой палец.

— Я-тя слы-ышу, не молчи-и! Го-ош, рубани аккордец!

Шансонье, поразмыслив, заиграл грустный перебор, столь знакомый большинству подъездов страны.

— Ля минор? Миша разочарован! Эй, Гриш!

— А?

— Запомина-ай, как звучит! А тепе-ерь…

Миша схватил мешок за оба конца и поволочил в другой угол. Звучание гитары стало меняться, словно кто-то вдруг забаловался с режимами на плейере. Все эти «обычно», «классика», «рок», «джаз»…

— Поверить не могу…

— Каррто-оша! — точно гимн победы пророкотал Миша. — Да ты гля-янь!

Он перевернул мешок вверх тормашками, и гитара вдруг заскрежетала, как несмазанная железяка.

— Девяносто четвё-ёртый — «Решетки-решеточки», «Не хочу, я Юля, в Магадан»… А э-это!..

Он почти скрутил мешок в восьмёрку и в таком виде передвинул ближе к центру камеры, почти под ноги Гоше. Гитара вдруг стала звучать как потёртая запись на грампластинке.

— Шаля-япин! Зна-аешь Шаляпина?

— Н-не помню… — промямлил Гриша. Он и чудесные свойства «картоши» не успел переварить…

— Молодё-ёжь! На те две тыщ четвёртый…

Миша поставил мешок на пару метров правей и вертикально.

— Вот девяносто пе-ервый — эт две тыщ четвёртый, только плашмя… А на-абок — девяносто шестой. Терь ясно, пошто русский блатня… шансо-он — всё?

— Ты перепробовал все позиции… картоши?

— Во-от! — поднял палец Миша. — Даже о-он понял! А Гришанька-то у нас… амнезия. Я ж всё-ё перепробовал! И так, и эдак, на стул, на верёвки — без толку!

— Хиромантия это, Мыша! — заявил исполнитель, продолжая механически наигрывать. — Есть же суперпозиции, как ля минор. Аксиомы! А вообще, пробовал ставить картошку за пределы кабинки?

— Го-ош, ты музыкант? Ка-ак на акустику кабинки повлияет мешок за пределами кабинки?.. Про-обовал, конечно!

Гоша покачал головой, завершил перебор коротеньким пассажем и воззрился через плечо на Мишу.

— Повеселились, отдохнули, хватит!

Гигант обречённо, но утвердительно вздохнул. Видно было, что творческие споры служили ему своеобразным дефибриллятором. Шансонье перевёл глаза на Гришу.

— Не возражаешь, мой друг?

— Конечно, нет!

— Зашибись! И да, Мыш, верни картошку на две тысячи седьмой.

— Карто-ошу! — проворчал творец, оттаскивая мешок обратно в угол. Бросив выразительный взгляд на Лейлу, он вышел из кабинки. Новоявленный Гриша отдал ему наушники и слез со стула.

Гоша со звонким хлопком потёр руки:

— Остановились мы на «мусорке»!

Лейла положила руку на плечо Мише.

— Смотрю, без чая здесь никак.

— Покре-епче!

— Валерьянки, что ли?

— Две-е капли!

— Всё так безнадёжно?.. Гриш, ты устраивайся на диван, я быстро. Или ты со мной?

Гриша сказал, что ему интересно поглядеть на Мишу в естественной среде. Лейла улыбнулась и с плохо скрываемым облегчением убежала в подвал. Вежливость вежливостью, но кто вытянет целый день в компании беспамятного мужика? Гриша это подозревал — потому, на самом деле, и остался.