Инсталляция (СИ)

Выжженные на небе тучи находили своё отражение в мёртвом глазу лося, чья несуразная морда тонула в бурьяне, давным-давно искрошившим слабеющую хватку асфальта. Казалось, вот-вот, и тело, не потерявшее ещё внутреннего нерва, подскочит, умчится обратно в сырой лес… Но вокруг зеленели не деревья. Серую площадку сдавливало мшистое «П» кирпичных стен — их некогда застеклённые окна до сих пор снабжали разорённый цех дневным светом. Ножками «П» тянулось к обочине; на неё и навалилась колесом полицейская машина.

Лейтенант откинулся в кресле под обрывки фраз из потрескивающей рации. Мыслями он был далеко, на позднем ужине с женой да посапывающим за стенкой сыном, которому завтра в садик. Аварийная служба ответила на запрос двадцать минут назад, так что ждать оранжевую ГАЗельку оставалось час, два, может, три.

От «Тетриса» на телефоне его отвлекло чьё-то смутно ощущаемое присутствие. Лейтенант обернулся — никого. Вылез на улицу, обошёл машину, озираясь, глянул даже под кузов. Чудится, что ли?.. Он поспешил обратно в тепло салона и увидел подле лося какую-то дворнягу. Мелкая, костлявая, с задом, словно ожидающим пинка, она вилась вокруг трупа, болтая слюнявым языком.

— Эй, вали отсюда! — прикрикнул Кузнецкий. Псина повела ухом и принялась непринуждённо облизывать глаз сохатого.

Полицейский поднял с земли ветку и взмахнул ей как плетью. Дворняга подпрыгнула от неожиданного, но столь знакомого свиста; поползла в угол. Но чёрная пелена инстинкта вновь заволокла её глаза. Дрожа, скуля, поперёк собственного ужаса, псина подалась обратно к добыче. Блеснули робкие, алчущие зубы.

— Пшла! — захлестал лейтенант по обочине.

Дворняга вперила в него затравленный взгляд и, не веря сама себе, потянулась клыками к сочному боку. Кузнецкий шагнул было к нарушительнице, но замер — вдруг бешеная?.. Тогда он сел на корточки, сгрёб левой рукой камешек, швырнув примерно в её сторону. Собака дёрнула мордой — камень угодил ей в зубы, — ошарашила человека взглядом, полным вселенского разочарования, и неожиданно посеменила прочь из тупика. Лейтенант отпрянул, когда она пробежала мимо, но псина, похоже, потеряла к нему всяческий интерес.

— Ну и дела, — проводил он её взглядом до ближайшего поворота.

Ветка отправилась на обочину, и Кузнецкий сел обратно за руль, угрюмо поглядывая на телефон с проигранным «Тетрисом». Теперь, раз такое дело, не до него. Созерцание мёртвого животного подействовало на нервы — ещё этот глаз, который, не моргая, будто смотрел в ответ… Лейтенант приоткрыл дверь, глотнуть свежего воздуха, и уставился на слепое окно цеха.

В баюкающее бормотание рации вкрался шелест автомобилей, рёв ветра в трубах, скрежет проржавелых металлоконструкций, визг циркулярки из гаражей по ту сторону 12-го… Кузнецкий вытянул сигарету из нагрудного кармана и чиркнул зажигалкой. Прогорклый дым из носа вплёл очередную ниточку в мешанину запахов салона. Полицейский смахнул пепел на улицу и затянулся сразу несколько раз. Невнятная воркотня прорезалась сквозь белый шум Промзоны, будто он случайно завёл двигатель. Но нет, звук исходил из-за спины. Лейтенант обернулся, любопытствуя, кого это ещё занесло в такую даль от основных дорог.

Сквозь заднее стекло на него взирала бездна пылающих зелёных глаз.

Что-то первобытное всколыхнуло Кузнецкого, намертво пригвоздив к сидению. Бездна тронулась, с пыхтением, клацаньем, скулежом обтекая казённую машину. Собаки. Безумная прорва собак хлынула в П-образный тупик. Лейтенант беспомощно наблюдал, как блохастая лавина захлёстывает лося, наполняя воздух рычащим чавканьем. Те, кому не достался лакомый кусок, ревели и выли, бросаясь на более удачливых, но обычно терпели поражение. Сильные вгрызались в загривок слабым, чтобы, дождавшись их жалобного лая, отпустить, дабы тут же припасть зубами к тлеющему мясу. Мало-помалу слабаков оттеснили от кормушки, и они, пощёлкав зубами, заинтересовались начинкой в машине.

Осознание этого всадило в Кузнецкого новые батарейки. Он захлопнул дверь, в которую тут же начал кто-то биться, и рванул ключ в замке зажигании. Труба чихнула выхлопом в морду одной псине; она взвизгнула, налетела на соседку, и звери сцепились в исступлённой драке.

Педаль — в пол, машина пулей рванула назад. Бхх! Грызущиеся псы разлетелись как кегли. Ослепительные пасти хватали теперь воздух, разбрызгивая кровавую слюну. Ощутив колёсами дорогу, Кузнецкий развернул руль и выжал сразу вторую скорость. Машина с надрывом, но тронулась, обжигая нос вонью горелой муфты. Когда стрелка спидометра додребезжала до тридцати километров, лейтенант переключил рычаг на третью. Цех уплыл назад, но впереди замаячил такой же. Кузнецкий взял четвёртую, скосил взгляд на проносящиеся мимо красно-коричневые стены, и поперхнулся. Точно такая же свора собак в точно таком же тупике обгладывала точно такого же лося. Пустые, бессмысленные глаза пылали зелёным созвездием, бередя смутные воспоминания о картинках с нейронами.