Инсталляция (СИ)

— Ну, так-то праздник, — заметил третий.

— Только не для администрации!

— Ха-ха!

И так, со смехом и непонятными шутками, одна компашка за другой уплывала в сторону площади Ивана Грозного. Александр остановился у бордюра, вдыхая тяжелеющий воздух. Он понимал, разумнее свернуть на бульвары, а лучше вообще сбежать в спальные районы — скоро на такие масштабные гуляния нагрянет полиция; странно, что её сейчас не видно. Но в безлюдных местах его затылок сверлило острое чувство преследования. Один раз он даже отчётливо расслышал «Белые розы», которые стихли, стоило навострить уши.

— Не понимаю… — сорвался отчаянный шёпот с губ Рассветова.

— Такие времена, такая страна, — ответили ему, заставив вздрогнуть всем телом.

Оказалось, за спиной переминался интеллигентного вида мужчина в поношенном клетчатом шарфе и смотрел водянисто-голубыми глазами прямо на Александра.

— Вот вы хотя бы честный человек, — продолжал мужчина, — а остальные только прикидываются, что знают страну, в которой работают и живут.

— Простите, мне не до разговоров.

— И правильно! Разговорами делу не поможешь. Поэтому мы все тут.

Александр пошёл куда подальше, но мужчина увязался следом.

— Вот вы не понимаете, что происходит, а достаточно задавать вопросы!

Писатель прибавил шаг, но мужчина был неумолим.

— Молчите — а вся страна молчит, и чего? Ничего. Пока молчите — ничего не меняется к лучшему. Не молчите же! Задавайте вопросы!

Александр затесался в очередную компашку молодых, прошёл её насквозь и начал почти бежать, но мужчина таинственным образом не отставал, продолжая разглагольствовать.

— А знаете, кто не молчит? Телевизор! Слова, слова, одни слова. Не замолкает. Смотрите телевизор? А он никогда не победит холодильник!

Александр поспешил в ближайший магазин, но он оказался закрыт.

— Я тоже говорил там! Я был нужен, меня звали. Но холодильник победил! Словами теперь не поможешь — только делом. А что вы сделали для будущего?

Писатель начал беспомощно озираться, он был бы рад даже полицейскому — вдруг не узнает, зато избавится от этого прилипалы, — но тут его глазам предстало нечто куда более любопытное. В стороне от пёстрого шествия стоял невысокий человек с жидкой бородкой. Несмотря на юный возраст, облачение не оставляло сомнений, что он имеет отношение к церкви. Послушник? Семинарист? Всё бы ничего, но церковник стоял с собственным транспарантом на длинной палке. Из-за витиеватого почерка, чтобы разобрать слова, пришлось подойти ближе — «Рай для страждущих, ад для желающих». Проследив за взглядом Александра, говорливый оборвал поток своих мыслей и бросился к церковнику, чтобы упасть на колени.

— Благослови меня, отец!

Бородач, несколько смущённый, отодвинулся.

— Не отец я, не могу.

— Благослови!

Александр был рад, что отвязался от прилипалы, но, увидев собственное отчаянье в глазах будущего священника, пришёл на помощь.

— Скажите ему, что холодильник победил телевизор.

— Это что, из мультика про роботов? — сощурился бородач. — Не в курсе. Иди, добрый человек, с миром. Мне не привыкать.

— Вы верите в это? Правда, верите? — накинулся несчастный на Александра.

— Конечно!

Мужчина встал и с видом Цицерона, поставившего жирную точку в своей речи, поправил шарф. Завидев кого-то в толпе, он тут же уплыл к новой жертве.

Бородач заметно выдохнул.

— Благодарю, дружище, — улыбнулся он Александру.

— Да не за что.

Глаза как-то сами поползли к надписи на транспаранте.

— А, это, — вновь засмущался бородач. — У них свой митинг, а у меня свой.

— Митинг, значит, — огляделся Александр. Из-за тумана казалось, что разрозненным компашкам не было ни конца, ни края. — И кто же они, по-твоему?

Бородач глянул на собственный транспарант, усмехнулся.

— Сами сделают выбор, когда надоест.

— Если надоест, — покачал головой Александр. Бородач молчал, не подтверждая и не опровергая его суждения. — Скажи, будущий отец, кто покровительствует страждущим?

— Святитель Лука, — последовал незамедлительный ответ. — Святой Пантелеймон.

— Ни о чём не говорит… Но спасибо. Удачи тебе в твоих начинаниях.

Ну и денёк! Александр пошёл в сторону ближайшего бульвара, размышляя, у кого укрыться. Когда ты известный человек, многие называют себя твоим другом, но кто из них способен преступить даже границы собственного комфорта ради него? А закона? Один только несчастный Кент, который отправил его не пойми куда, и с которым теперь не связаться. Отринув гордость, писатель вернулся к бородачу и задал прямой вопрос:

— Где мне найти приют?

Будущий священник окинул его проницательным взором.

— В нашем городе приют страждущим даёт святой Иоанн.

— Ух, конечно! — рассмеялся Александр. — Как я мог забыть! Ещё раз спасибо.

— Ступай с Богом, а мне на площадь — ответствовал бородач.

Рассветов пожал ему руку и поспешил обратно, хмыкая на собственную недогадливость. Ну, Кентяра!..

Две комнаты