Инсталляция (СИ)

— Я бы уточнил, Злополучный четверг, ну да ладно. Довольно скоро небытие, охватившее окружающий мир, стало просачиваться внутрь, отгрызая у города неприметные кусочки с самых его окраин. Подтачивались места, куда люди не особо любят ходить: пустыри, свалки-помойки, неудобные заброшки без крыш, куда даже бомжи не суются. Я забил тревогу, однако в какой-то момент стало очевидно, что наша реальность… сопротивляется. Небытие ни на миллиметр не сдвинулось с тех жалких краюх, что поддались ему с самого начала. Этот вопрос показался ключом к моему основному расследованию, которое я так и не закончил. Так я познакомился с интересными пенсионерами по фамилии Краеугольные. Слыхал о таких? Нет? Их усилий хватает только на свой район — куда, так сказать, достают корни. Я пошел вширь и оказалось, эту яму копаю не я один. Где-то в Горках меня встретил любопытный типчик, который имел непосредственный контакт с небытием — он называет его почему-то Махиной. Имеет право, потому что он поделился со мной одним важным открытием; несмотря на то, что реальность держит оборону, небытие всё же проползает внутрь по принципу… ты когда-нибудь трогал воду через пакет? Так вот, даже от такого контакта люди трогаются умом. Вдобавок, проводниками небытия становятся уже свихнувшиеся, но в определенных условиях — когда соприкасаются с небытием через «полиэтилен». Понимаешь? Вместе с моим теперь уже коллегой мы прошерстили город и выяснили, что небытие ползёт под полиэтиленом реальности тоненькими, узенькими ручейками, которые огибают огромные блоки полнейшей, чистейшей, твердейшей реальности. Карты таких блоков и ручейков шли у нас вкривь и вкось, пока мы не допёрли, что картинка-то должна быть трёхмерной. Ну и намучился я с 3D редактором! Любой компьютер, с которым я пытался работать, рано или поздно загаживало вирусами. Я отключался от интернета, но он сам собой включался, чтоб подгрузить несвежего в панамку. Я вырывал сетевые платы — начиналась чехарда с энергосетью. Я переходил на автономные источники питания — они сгорали в минуту. Пришлось, как видишь, поработать ручками.

— Потрясающая модель, — признался Александр, не сводя глаз с макета города.

— Я знаю, но спасибо. Мы нанесли кубы и ручейки на эту модель и на этом успокоились. У коллеги были свои дела, я вернулся к изначальному расследованию, считая, что упёрся в тупик, и всё было хорошо, пока парни Абсолюта снова не полезли куда не следует.

— Абсолюта?..

— Ну, выражением Абсолюта в нашем мире являются власти.

— А, правительство…

— Власти, — с нажимом уточнил Евгений. — В какой-то момент ручейки Небытия разрослись в потоки, а полиэтилен стал истончаться. Причина? Довольно скоро я проследил закономерность, но долго в неё не верил. Ну, вывозят людей из города, самому бы неплохо, но может, такая вот система эвакуации. Однако мне попались на глаза копии писем счастья, и неприятный дух внутри меня зашевелился — кто-то называет это интуицией, я же этого мудака стараюсь не называть по имени. В общем, каждый, кого добровольно-принудительно потащили из города, жил точнёхонько в центре каждого куба твердейшей реальности, а с его исчезновением куб начинал таять словно сахар в чае грёбаной энтропии.

— Выходит, реальность скрепляют определённые люди на определённых местах?

— Определённые люди на своём месте. Нюанс, но важный. Все эти… скрепы могут быть кем угодно и работать кем угодно. Неважно, бедные они, богатые, тёмные или в крапинку. Важно, что они заняты своим делом, к которому у них интуитивно лежит душа. Иногда Абсолют действует не дуболомно, и если не получается соблазнить человека путёвкой из осаждённого города, ему просто подсовывают более оплачиваемую, но ненавистную работу. Действует не хуже экстрадиции. Кто мог подумать, как важно в мире счастье, а?

Александр переваривал информацию, блуждая глазами по тщательной модели Чернокаменска. Евгений тем временем собирал вещички, то и дело поглядывая на открытый люк, словно иначе он захлопнется. Писатель уточнял детали у друга, чтобы утрамбовать в голове каждый нюанс. Вскоре назрел полноценный вопрос.

— Зачем правительству вывозить этих людей? Они, очевидно, в курсе их значимости.

— Я долго думал, что они действуют из идиотски добрых соображений — есть важные люди, нужно их обезопасить, но когда начались махинации со сменой работы… не знаю. Не хочется думать, что исполнители Абсолюта продали зад небытию. Но так думает мой коллега. Я предпочитаю считать, что это такая кривая система защиты свидетелей. Может, один кабинет борется с другим. Версий много. Не знаю.

— А я… мне тоже пришло письмо.

— Напомни свой адрес? Этаж.

Александр всё назвал, и Евгений быстро отыскал нужное место на макете.

— К добру или худу, но ты не скрепа нашего общества, Сань. Ты внимательно читал письмо?

— Я вообще его не читал.

— Как это?!

— Его прочёл и пересказал Кент.

— Ну слушай, я его, конечно, ценю, но парень псих… Тому ли ты доверился, дружище?

— Он же навёл меня на тебя, да и менты…