Институт

Ценности Морин также добавляла тщательно насаждаемая ей идея о том, что некоторые районы Института — южный угол кафешки, небольшая площадка возле торговых автоматов в столовой, — она называла и еще пару точек — были мертвыми зонами для аудио и видео наблюдения. Это были места, где Элворсон разузнавала детские секреты. Большинство из них были ничтожными, но иногда в них попадался самородок. Например, касаемо того мальчика, Вашингтона, который признался Морин, что подумывает о самоубийстве.

— В последнее время ничего, — ответила Сигсби. — Я сообщу тебе, если она передаст что-то, что, по моему мнению, может тебя заинтересовать, Тревор.

— О'кей. Я просто спросил.

— Понятно. А теперь, пожалуйста, уходи. Мне нужно работать.

4

— К черту все это дерьмо, — сказал Ники, снова садясь на скамейку. Наконец он убрал волосы с глаз. — Пустозвонить можно долго, а скоро сигнал на обед, после которого меня заберут на зрительный тест и мне вновь придется пялиться на белую стену. Давай посмотрим, что ты можешь, Эллис. Ходи.

Люк никогда еще не испытывал такого нежелания играть в шахматы. У него была тысяча других вопросов — в основном об уколах и точках — но, возможно, сейчас еще не наступило время их задавать. В конце концов, существует такая вещь, как информационная перегрузка. Он передвинул королевскую пешку на две клетки. Ники отзеркалил. Люк перевел королевского слона, напав на пешку Ники. После минутного колебания Ники передвинул ферзя по диагонали на четыре клетки, и это в значительной степени решило дело. Люк передвинул своего на две, подождал, пока Ники сделает свой ход, который не имел никакого смысла, затем поместил свою королеву рядом с королем Ники, красиво и уютно.

Ники нахмурился, глядя на доску.

— Шах и мат? За четыре хода? Ты это серьезно?

Люк пожал плечами.

— Это называется Детский мат и работает только в том случае, если ты играешь белыми. В следующий раз, когда ты увидишь такой поворот событий, постарайся найти противоядие. Лучший способ — переместить пешку от ферзя вперед на две клетки или королевскую пешку вперед на одну.

— Если я это сделаю, ты все равно сможешь меня победить?

— Возможно. — Дипломатический ответ. Правдивым бы был, конечно.

— Святой Джо. — Ники все еще изучал доску. — Это чертовски ловко. Кто тебя научил?

— Прочел пару книг.

Ники поднял голову, словно впервые по-настоящему увидел Люка, и задал тот же вопрос, что и Калиша.

— Насколько же ты умен, малыш?

— Достаточно умен, чтобы победить тебя, — сказала Айрис, что избавило Люка от необходимости отвечать.

В этот момент раздался тихий перезвон из двух нот: динь-дон.

— Пойдем обедать, — сказал Калиша. — Я умираю с голоду. Ну же, Люк. Проигравший складывает игрушки.

Ники наставил на нее палец и одними губами произнес бах-бах, но при этом улыбался. Люк встал и последовал за девушками. У двери в комнату отдыха Джордж догнал его и схватил за руку. Люк знал из книг по социологии (а также из личного опыта), что дети в группах имеют тенденцию занимать определенные легко узнаваемые ниши. Если Ники Уилхольм был в этой группе бунтарем, то Джордж Айлс был в ней классическим шутом. Только теперь он выглядел серьезным, как сердечный приступ. Он говорил тихо и быстро.

— Ник классный, он мне нравится, и девчонки от него без ума, возможно, он тебе тоже понравился, и это нормально, но не делай из него образец для подражания. Он никогда не смирится с тем, что мы здесь застряли, но мы здесь, так что сам выбирай, за что сражаться. Точки, например. Если ты их увидишь, скажи. Если нет, так и скажи. Не ври. Они узнают.

Ники догнал их.

— О чем базаришь, Джорджи-бой?

— Он хочет знать, откуда берутся дети, — сказал Люк. — Я посоветовал ему спросить у тебя.

— О Господи, еще один гребаный комик. Как раз то, что нужно этому месту. — Ники схватил Люка за шею и сделал вид, что душит его, что, как надеялся Люк, было признаком симпатии. Может быть, даже уважения. — Пойдем, пожрем.

5

То, что его новые друзья называли столовой, было частью зала напротив большого телевизора. Люк хотел поближе рассмотреть торговые автоматы, но остальные двигались очень быстро, и у него на это не было возможности. Однако он заметил табличку, о которой упоминала Айрис: пожалуйста, пейте ответственно. Так что, возможно, они не троллили его на счет выпивки.

Не Канзас и не Остров удовольствий, подумал он. Это Страна чудес. Кто-то вошел в мою комнату посреди ночи и столкнул меня в кроличью нору[73].

Кафешка была не такой большой, как в Бродерике, но почти такой же. Тот факт, что все пятеро были единственными в ней посетителями, делал её еще больше. Большинство столов были на четырех, но в середине стояли пара столов побольше. Один из них был с пятью стульями. Женщина в розовом халате и таких же розовых брюках подошла и наполнила их стаканы водой. Как и Морин, она носила бейджик с именем. Ее звали Норма.

— Как поживаете, цыплятки? — Спросила она.

— О, мы общипаны вдоль и поперек, — весело сказал Джордж. — А как насчет тебя?