Институт благородных отбросов

Вопреки опасениям Тори, не было криков "Стой, кто идет? — вообще ничего, что могло задержать студента на выходе из замка. Пустив в ход отмычки, похожие на пыльцу мультяшных фей, Изабель беззвучно подняла решетку. Виктории это категорически не понравилось. Мысленных галочек стало больше еще на одну: "Серьезно поговорить с ректором о безопасности". Замок, отстроенный из бежево-золотистого камня, теплый и приветливый днем, сейчас выглядел темной хмурой громадой, не одобряющей сомнительные прогулки.

Тори весьма удивилась бы, узнав, насколько она права: здание было решительно против дуэлей. Вот почему еще четверть часа назад в личных покоях Сангатанги Энжея раздался шум — не громкий, но чуткому уху йети хватило. Ректор прислушался: супруга спокойно похрапывала в соседней спальне. Снова раздался шум: из дымохода сыпались камешки и звякали о каминную решетку. Можно было списать все на домовых или крыс и спать дальше — кому-то другому. Энжей достаточно долго управлял институтом: он о многом догадывался.

Ректор прошел в кабинет и достал из ящика стола то, что именно с его подачи утратило в ИБО популярность: хрустальный шар. Энжей и сам испытывал неловкость, каждый раз пользуясь предметом, который ему "немножко подправил" знакомый мастер. Совсем чуть-чуть — чтобы реклама с красным глазом на логотипе не всплывала каждые пять минут.

— Та-а-ак… что у нас тут? Неприятности в городе? Нет, обычная несанкционированная вечеринка, все живы-здоровы. Студенты-водники вышли в море танцевать при луне? Гм. В прибрежных водах тихо. Хотя зачарованные буйки надо бы передвинуть ближе — просто ради спасения неутопающих. О! Выяснение отношений? Да еще ночью? Да еще и… мать моя, Природа!

Ректор всплеснул лапами. Сложить два и два Сангатанга Энжей умел прекрасно: не зря именно он преподавал межвидовую психологию. Одному из юношей на пляже предстояло как минимум унижение, Как максимум… максимума ректор допустить не мог.

"И все из-за новенькой. Ох уж эти люди! Вечно с ними проблемы!

О! Легка на помине."

* * *

Четыре смахивающие на привидений фигурки ворвались на пляж: три — пешком, четвертая — прилетела. Хотя ворвались все же — слишком сильное выражение: скорее — приковыляли, спотыкаясь о деревяшки и путаясь ногами в мокрых водорослях. Только птица добралась без проблем: села на высокий камень, и оттуда подсказывала спутницам:

— Налево! Не, не туда, прилив же, куда ломанулись?! Ага, направо, вон, вон они, засранцы!

Те, о ком отозвались столь нелестно, выбрали укромный участок под защитой камней. Ни о какой дуэли пока не шло речи, хотя камердинер принца принес рапиры, мечи, даги, несколько клюшек для гольфа и — последнее заставило ректора вздрогнуть — лопаты.

Определенно, его эльфийское высочество был настроен на серьезный исход событий.

— Чарли! Чарли, не надо! — Виктория уже на походе принялась махать руками, за что едва не поплатилась. Ледяные пальцы Изабель стиснули ее запястье, не позволив упасть. Тори удивилась бы внезапному гуманизму, но для этого не было времени. — Не марайся, он того не стоит!

— Грегори, о, Грегори! — рыдающая Жозефин повисла у дракона на шее. Тот нисколько не возражал: обнял девушку и прижал к себе.

— Как же так! — удивился принц. — Он публично оболгал и унизил тебя. Ты простила? Хорошо. Ты — милая и добрая. Я — не такой, мной пугают детей по всему континенту.

— Замечательно! Тьфу, нет, не замечательно, но это мы обсудим потом. Давай рассуждать логически: он меня унизил, вот пусть он передо мной и извиняется. Публично. В столовой. При всех. И… ну… можно, наверное, дать ему по морде. Хотя… я точно не стану — еще сломаю что-нибудь… себе. О пустую-то голову. Мозгов нет, только подлость и самомнение, — это она сказала, глядя в упор на Грегори. Дракон талантливо сделал вид, что происходящее его не касается.

— Иззи, — прошептала Виктория, схватив де Ре-старшую за руку. — Только я вижу, что он держит твою сестру как живой щит? Тебе не кажется, что с ней пора серьезно поговорить о так называемой любви?!

— Почему всегда я?! — ощерилась вдруг Изабель. — Почему я всю жизнь думаю за нее? Мы даже не родные сестры!

Тори пожала плечами:

— Потому что она — твоя единственная семья?

Де Ре-старшая молча оторвала Жозефин от дракона и повела за собой. Тот под шумок попытался убраться следом.

— Стоять.

Удивительное дело: принц не повысил голос, но замерли все: Тори — с открытым ртом, сестры — на полушаге, дракон прилип к камню, а полетавшая мимо сова зависла в воздухе.

— Сегодня, в столовой, за завтраком. Публичные извинения. Понятно?

Все кивнули. Сове это обошлось дорого: она ушла в пике и свалилась на камердинера. Икабод Принчепс, тенью скрывавшийся среди камней, поймал птицу и закинул обратно в небо. С неба раздался обиженный скрип. Все дружно поморщились, даже ректор возле хрустального шара, хотя он звук не слышал.

— Спасибо! — Тори порывисто обняла принца. Смутилась и думала отстраниться, но обнаружила, что это не так-то просто: Чарли обнял ее в ответ.

Ректор вздохнул: "Ах, молодость…" и выключил шар.