Инструментарий человечества

Она стояла, изнуренная, затерянная в космосе, и молилась:

– Не ради меня, Господи, ведь я убегаю от жизни, которой не хотела. Но ради душ на этом корабле, ради несчастных глупцов, которых я везу, которым хватило смелости возжелать собственной веры и света иной звезды, я прошу тебя, Господи, помоги мне.

Ей казалось, что молитва была очень страстной, и она надеялась получить ответ.

Ничего не вышло. Она была в растерянности, одна.

Солнца не было. Не было ничего, за исключением крошечной кабины и ее самой – более одинокой, чем какая-либо женщина до нее. Она ощущала трепет и дрожь мускулов, проживавших дни, в то время как ее разум отсчитывал минуты. Она наклонилась вперед, заставляя себя не расслабляться, и наконец вспомнила, что кто-то из назойливых чиновников дал ей оружие.

Зачем оно ей, она не знала.

Его можно было нацелить. Радиус его действия составлял две сотни тысяч миль. Цель можно было выбрать автоматически.

Она опустилась на колени, волоча за собой брюшную трубку, и питательную трубку, и трубки катетера, и провода шлема, которые подсоединялись к панели управления. Залезла под панель для сервороботов и достала печатную инструкцию. В конце концов, нашла нужную частоту для управления оружием. Установила оружие и подошла к окну.

В последний момент подумала: Возможно, эти дураки хотят заставить меня выбить окно. Оно должно стрелять сквозь окно, не повреждая его. Так им следовало сделать.

Пару недель она размышляла над этим вопросом.

Уже готовая выстрелить, она обернулась – и увидела рядом своего моряка, моряка со звезд, мистера Больше-не-седого.

– Так не получится, – сказал он.

Он стоял, стройный и красивый, такой, каким она видела его в Новом Мадриде. На нем не было трубок, он не дрожал, его грудь вздымалась и опадала с каждым вдохом примерно раз в час. Часть ее разума понимала, что он галлюцинация. Другая часть верила, что он настоящий. Она сошла с ума – и была сейчас очень этому рада, и прислушалась к совету галлюцинации. Она перенацелила пушку, чтобы та выстрелила сквозь стену кабины, и слабый заряд ударил в ремонтный механизм за перекошенным, неподвижным парусом.

Слабый заряд решил проблему. Препятствие было вне пределов технического понимания. Оружие уничтожило неведомую преграду, и сервороботы смогли наброситься на свои цели, словно армия обезумевших муравьев. Они снова работали. Они были защищены от слабых космических помех. Они засуетились и запрыгали.

С изумлением, граничившим с благоговением, она смотрела, как звездный ветер наполняет огромные паруса, и те встают на свои места. На мгновение она ощутила силу тяжести, почувствовала небольшой вес. «Душа» вернулась на курс.

X

– Это девушка, – сказали они ему на Новой Земле. – Ей лет восемнадцать.

Мистер Больше-не-седой не поверил.

Но он отправился в госпиталь – и там увидел Хелен Америку.

– Вот и я, моряк, – сказала она. – Я тоже ходила под парусами.

Лицо у нее было белым, как мел, а выражение – как у двадцатилетней девчонки. Ее тело напоминало хорошо сохранившуюся шестидесятилетнюю женщину.

Он же не изменился, поскольку вернулся домой в коконе.

Он посмотрел на нее, прищурившись, и, внезапно поменявшись с ней ролями, опустился на колени возле ее постели и покрыл ее руки слезами.

– Я убежал от тебя, потому что слишком тебя любил, – лепетал он. – Я вернулся сюда, куда ты не могла последовать за мной, а если бы и смогла, то осталась бы юной, а я – стариком. Но ты пришла сюда на «Душе» – и ты хотела меня.

Медсестра с Новой Земли не знала правил, которым нужно следовать со звездными моряками. Очень тихо она вышла из палаты, с нежностью и жалостью улыбаясь любви, свидетелем которой стала. Но она была практичной женщиной и заботилась о собственном преуспевании. Она позвонила другу из новостной службы и сказала:

– Думаю, у меня есть самая романтичная история на свете. Если поторопишься, сможешь первым услышать рассказ о Хелен Америке и мистере Больше-не-седом. Они только что встретились. Надо полагать, они уже были знакомы. Они только что встретились – и влюбились друг в друга.

Медсестра не знала, что они отреклись от любви на Земле. Медсестра не знала, что Хелен Америка совершила одинокое путешествие с ледяной целеустремленностью, – и не знала, что безумный образ мистера Больше-не-седого, тоже моряка, стоял рядом с Хелен на протяжении бесконечных лет пустоты в черных глубинах пространства между звездами.

XI