Интегрировать свет

Рыжиной полыхнула в дверном проёме знакомая кудрявая грива — и искру затопило волной болотной безнадёги.

— Фрайн! — завопила Машка, с порога призывая огненный клинок. — Фрайн, что с тобой?!

Судорожно завертела головой, пытаясь понять, что происходит — и увидела меня.

Ну почему, почему ты всегда появляешься так не вовремя…

— Ты, снова ты!!! — завизжала Сусликова. — Что вы сделали с моим Фрайном, сволочи?!

— Алья! — тоскливо выкрикнул Лод.

Прежде, чем Машка понеслась вперёд, колдовской вихрь подхватил меня, унося прочь из золотого дворца. Закружив голову, завертев до тошноты, швырнул на сливовый ковёр.

Я приподнялась на локте — сил встать не осталось. Посмотрела на Алью и Морти, восседавших за овальным столом в башне Повелителя, с управляющими кольцами на пальцах: глаза второй были растерянными, первого — пустыми. Обвела взглядом Лода, выпачканного в крови, и Эсфориэля, молча опустившего руки. Фаника, кубарем прокатившегося к камину, Восхта, так и сжимавшего в дрожащих руках водяной посох, и Дэна — рухнувшего на пол неподалёку от меня, рядом с клинком, который наконец-то выпустил из пальцев.

И в сознании, едва ли не впервые в жизни опустевшем, находила только одно слово: глупо.

А потом — ещё три.

Вот и всё.

Фаник, закашлявшись, перевернулся на спину. Кое-как сел, прислонившись к стене.

— Ладно. Это было не слишком хорошо. — Младший эльфийский принц выдавил из себя кривую улыбку. — А запасной план у нас есть?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. НОЧЬ СВЕТА

Когда Морти тихо вошла в лабораторию своего хальдса, тот сидел за столом, увлечённо записывая что-то. В одиночестве. Металлический конец пера скользил по пергаменту, деревянный — выписывал в воздухе кружева, подчиняясь перепачканным чернилами пальцам; бледное лицо колдуна было спокойным, взгляд — сосредоточенным. Рядом стояла остывшая кружка с чаем, спящий Бульдог сопел под креслом.

Ничего необычного.

И только синие круги под глазами выдавали, что Первый Советник Повелителя дроу не спит четвёртый день.

Обняв Лода со спины, принцесса прильнула щекой к его щеке.

— Тебе надо отвлечься, — шепнула она. — Отдохнуть.

— Морти, завтра к нашим горам двинется семидесятитысячная армия, — Лод ожесточённо перечеркнул очередную строчку: как много раз до того. — И я очень не хочу воплощать в жизнь план, который заготовил на случай вторжения.

— Я знаю. Но в таком состоянии ты не можешь мыслить трезво. Ещё немного, и ты не сможешь мыслить вовсе. Отвлекись, и решение найдётся.

— Я не могу.

— Ты должен, — Морти накрыла ладонью его ладонь, останавливая перо. — Лод, иди спать.

— Сразу, как решу эту задачку, — он мягко, но непреклонно высвободил руку из её пальцев. — Как там Навиния?

— Я… сегодня ещё её не навещала.

— Тогда навести.

Он продолжил писать — и в тишине, нарушаемой лишь шорохом, с которым строки ложились на пергамент, Морти опустила глаза. Не говоря ни слова, отстранилась.

Прошла обратно к лестнице: медленно, точно ожидая, что её сейчас окликнут.

Не окликнули.

Покинув обитель колдуна, принцесса не повернула по направлению к башне Повелителя, а приблизилась к высокому окну; мысли её явно были где-то далеко. Облокотилась на мраморный подоконник, посмотрела в прозрачное стекло — одно из сотни, оплетённых изящным цветочным узором кованого оконного переплёта.

Внизу, в дворцовом саду, у чёрного пруда сидели трое. Белизна их одежд выделялась в вечном мраке, гармонировала со светящимися лепестками роз.

Взгляд на этих троих — а, может, лишь на одного из них — заставил взгляд Морти стать ещё тоскливее.

— Принцесса?

Услышав оклик, она вздрогнула и отстранилась от окна.

— Тэлья Эсфориэль, — принцесса степенно кивнула брату Повелителя эльфов.

Тот, помедлив, подошёл к ней:

— Я понимаю, отчего вы так печальны, но не нужно отчаиваться.

— Я не отчаиваюсь. Нет вестей о вашем брате?

— Нет. Во дворец иллюранди проникнуть не могут, за пределами дворца его ни разу не видели. Однако слухов о его участии в убийстве Авэндилль тоже не слышно. Видимо, Фин решил не разглашать этого. — Эсфориэль помолчал. — Что ж, вселяет надежду на благополучный исход.

— Благополучный исход?..

— Я буду рад, если Фрайна убедят, что мы лгали. Что лишь хотели переманить его на свою сторону. После всего, что случилось — если он будет упорствовать, настаивать на нашей правоте… — эльф резко отвернул голову, — нет, не хочу думать об этом. Надеюсь, Фин простит его. Он знает, что Фрайн всегда был наивен и верил тем, кого любит.

— Неужели нет никакой надежды, что Хьовфин прислушается к его словам? Светлые маги ведь могут проверить его память, найти там подтверждение…

— И что это докажет? Всё, что есть в памяти Фрайна — невинный эпизод, Авэндилль, которая слушает его песню. И наши слова. А светлые привыкли к тому, что эти слова всегда ложны.

Проследив за его взглядом, Морти снова посмотрела в окно.

— Как можно быть таким? — проговорила она отстранённо, наблюдая за белыми фигурками внизу. — Готовым без раздумий убить своего брата, своих детей?