Интегрировать свет

Машка недовольно постучала по столешнице блестящим ноготком. В который раз за эти дни достала мелок и зеркало, лежавшие в ящике стола — и принялась расчерчивать на светлом дереве рунную гексаграмму. Почти ни на что не надеясь, но вдруг? Должны же эти сволочи выбираться из-под гор хоть иногда.

Она привыкла получать всё самое лучшее. С детства. Предки потакали любым её капризам, мчались исполнять любое желание. День рождения в Диснейленде? Не вопрос. Новый смартфон, ультрабук, планшет? Хоть два. Мерс-кабриолет? Пожалуйста. Девчонки с первого класса выбрали её в негласные лидеры, крутые парни позволяли вертеть собой, как угодно. И, ясен пень, она заслуживала того, чтобы самый клёвый мальчик на курсе достался ей! Потому и выбрала Сашку. Ведь это было ужасно несправедливо: что его отхватила себе какая-то тощая стерва.

Машка не особо хотела поступать на ВМК, но это было одной из немногих вещей, на которых родичи категорически настаивали. Ладно уж, так и быть — за всё, что они ей хорошего сделали… зато потом батя пристроит в свою фирму, и о работе можно будет не париться. А игрушки и компы ей всегда нравились, да и ковыряться в коде…

Расчертив три пересекающихся треугольника, она раскрыла книгу заклинаний. Сверяясь с тамошней инструкцией, принялась заполнять гексаграмму рунными цепочками.

Ещё одна причина, по которой её так бесила Белоснежка — высокомерие. Нашёлся гений, всеобщая любимица. Унылый ботаник, наглая выскочка. Думает, раз на бюджет прошла первым номером, так платница-Машка сразу дура набитая. А ей тупо влом было напрягаться: зачем тратить жизнь на зубрёжку, если папане оплатить учёбу раз плюнуть? Родичи вообще думали её в Англию послать, но потом решили при себе оставить. И она лучше с девчонками лишний раз потусит, чем будет вдалбливать в башку всякую скучную фигню. У неё-то, в отличие от Белоснежки, есть много интересных занятий.

Но у Машки всегда получалось то, что ей действительно нравилось. Вот магию, например, ей учить нравилось. Не всё, конечно, только боевые заклятия — нафига ей остальное нужно? Зато она выучила уже достаточно, чтобы помочь светлым в бою, когда завтра они отправятся воевать.

А ведь эта гадина ещё на Светку наговаривала. Да никогда б Светка не позарилась на Машкиного парня. Они ж подружки до гроба. И даже после.

Закончив с рунами, она положила зеркало в центр гексаграммы. Вытащила из того же ящика ритуальный кинжал.

Предков жалко, конечно. Наверняка ревут и думают, что доча утонула. Ладно, может, когда они разберутся с тёмными, Машка попробует открыть портал и их навестить: наверняка с её силами это плюнуть и растереть… но вообще она не особо скучала по дому. К туалету типа сортир и допотопным умывальникам быстро привыкаешь, зато здесь было весело.

Совсем как в её любимых книжках.

Она всегда завидовала тамошним героиням, у которых ни кожи, ни рожи, а в другом мире по пачке принцев отсыпалось. Казалось бы, с чего им такое счастье? Ну ладно, с чувством юмора порядок: над их шуточками Машка всегда ухахатывалась. И мужиками зачётно вертели — правильно, так с ними и надо. Но это ж нечестно, когда в своём мире ты страшная тётка за тридцать, а там тебе нахаляву отваливают тело юной красотки! Машка вот и без всякой магии была хоть куда. Хорошо, в реале всё не так, и принцы достаются только тем, кто действительно этого заслуживает. А то если б Белоснежку тоже забросило к светлым, изменили ей внешность, дали магию… да она ж и так без вазелина везде пролезет! Опять отобрала бы у Машки и парня, и всё остальное. Они из-за Белоснежки как-то даже со Светкой поругались: та сказала, мол, нехорошо на чужих молодых людей рот разевать. А ещё заявила, что она Белоснежке просто завидует. Она, Машка. Вот этому невзрачному нечту. Было б, чему завидовать! Её просто дико раздражала несправедливость всего этого. И того, что такому чучелу достался такой красавчик, и того, что этим чучелом восхищались, несмотря на всю мерзотность его характера.

Но теперь они обе наконец заняли свои законные места, и Белоснежку ждёт смерть, а Машку — счастливый конец и свадьба с Фрайном. И, наверное, как дату назначат, так Машка его в свою спальню наконец и пустит… уже достаточно ломалась и мариновала его ожиданием. Он, конечно, пока в эту спальню не особо и рвался — даже несмотря на все её провокации соблазнительными нарядами — но, в конце концов, за триста лет научишься держать себя в руках. Это только в женских романах трёхсотлетние эльфы зачастую ведут себя, как истеричные подростки со спермотоксикозом; что Машку, кстати, раздражало, несмотря на любовь к жанру. Вот её остроухий женишок — настоящий, всамделишный эльфийский принц. Аристократ, гордый и возвышенный. Птица высокого полёта.

М, Фрааайн… какой же он всё-таки сееекси. А сколькому можно за триста лет научиться…

От предвкушения она даже облизнулась. Мечтательно улыбнувшись, уколола палец, поморщившись, прижала его к зеркалу. Ещё раз сверившись с книжкой, прочитала заклинание.

Уставилась на своё отражение, вызывая в памяти ненавистное очкастое лицо.