Интеллигенция в тумане

В книге три вклейки фотографий. Поражает совершенная ненарочитость лиц на фотографиях, сделанных в 50-е. Не выражений на лицах, а именно лиц. Лица нельзя еще было отделить от их выражений. На первой, групповой, фотографии (все фотографии того времени, не исключая одиночных, - групповые) все мужики как мужики - в шапках и лишь один в шляпе. Комментарий Владимира Киршина:"Все люди как люди, а он шляпу надел. Ему померещилась оттепель. Вот именно ему - одинокому, зажатому толпой и слегка растерянному - и хочется посвятить эту книгу".

1960. Мальчики в лифчиках. "Все дети в чулках. Мальчики и девочки пристегивали чулки резинками к лифчику, и никто не считал лифчик принадлежностью пола". Чулки вечно оттягивались на коленках, сейчас это выглядит трогательно.

60-е были определенно поживее - не только в Москве, в Перми тоже. После полета Гагарина народ вышел на улицы. Апрель 61-го - "точка сборки" послевоенной эпохи. Народ и партия в первый и последний раз в эти десятилетия были едины. Это было эхо победной радости 45-го. Но уже в 62-м Власть спокойно расстреливала людей в Новочеркасске и давила их танками.

Живости 60-м придал Никита Сергеевич. Нетипичный был генсек, одновременно и пугавший, и веселивший. Сейчас все это идет отдельными статьями. "Хлеба не было. Была кукуруза в початках, маринованная в банках (14 коп.). Хозяйки пекли кукурузные лепешки, кляня Лысого с его коммунизмом, скупали последнюю вермишель и размачивали ее на оладьи".

Я помню, как бабушка подняла меня в 3.30. и повела к хлебному. Мы заняли очередь и, досыпая на ногах, покачивались, полуопираясь на соседей. Человеческая роща под голодным ветром 63-го. Когда Никиту сняли, все радовались. Тогда же я нашел спрятанную среди дедовых медалей бумажку со стишками, которые почему-то запомнил на всю жизнь: "Товарищ, верь, взойдет она, // На водку старая цена // И на продукты будет скидка // Ушел на пенсию Никитка".

Свой вклад в общий оживляж внес твист ("1965. Твист! Танцуют все!"). Люди осмелели. Стали играть в личность. Пошли новые фильмы про интеллигентов и их сложную внутреннюю жизнь. Сейчас это выглядит несколько манерно. Но тем не менее. Железный занавес не стал шелковым, но в нем объявились ма-а-аленькие дверцы, через которые к нам попадали фильмы. Нам стало открываться иное, которое притягивало к себе просто потому что было иным. "Любили "Анжелику", ох, как мы ее любили... В "Комсомольце" шла, третьим экраном, за билетами - убийство". А "Фантомас"? Вокруг Дворца Свердлова очередь обвивалась по меньшей мере дважды, так и норовя задушить в своих кольцах советскую культуру.

А с конца 60-х пошла гитара, вытеснившая дворовый и лесной футбол, в который мы играли до опупения. Появившиеся отечественные магнитофоны воспроизвели нам "Beatles", "Rolling Stones", "Doors". На рубеже 60-70-х наше поколение как раз входило в пору осмысленности. Это было время магической, неангажированной и беспощадной музыки, горевшей в нас, как свеча на ветру, а иногда - как мировой пожар. До поколения пепси было еще жить да жить, у музыки еще был message и жизнь еще говорила со смертью, сидя с ней за одним столом и не отворачивая глаз (Джим Моррисон, Джимми Хендрикс, Джаннет Джоплин). Мы, плохо все это понимая и зная, интуитивно клеились к магнитофонной ленте, к Открывающемуся нам - и те, кто могли меняться, менялись.

70-е. Конец "новой исторической общности - советского народа". Она умерла еще в стадии теоретического зачатия. Очередные проблемы с пактом Рюрика-Гостомысла. Расцвет социальной интроверсии. Внутренняя эмиграция и начало внешней. Мы удаляемся от Власти, а она от нас. Нейтральная полоса разрастается до размеров, угрожающих разорвать молчаливый альянс верхов и низов. "А на нейтральной полосе цветы - необычайной красоты", - поет Высоцкий, "последний национальный герой" (В. Киршин).

1978. "Всем было "по фиг". "Сосед дядя Гриша, ветеран Великой Отечественной, каждый вечер напивался перед телевизором и матюками комментировал программу "Время", при этом он смачно харкал на экран. Время ветерану не нравилось и одноименная программа тоже. Там все врали и лизали зад Брежневу, дарили ему звезды Героя, как барышне брошки - ко дню рождения".

Пили. Вообще и конкретно. Что до "конкретно", то - "водку "Русскую", 4-12, "Боровинку" (не помню почем). "Шампанское" было разных сортов - от "брют" до "сладкого", все - 4-67. Новинка: водки "Сибирская" и "Пшеничная"... "Старка" еще была....". Разумеется, это далеко не все. Но огласить весь список невозможно. Это наш самый длинный, в сущности, нескончаемый список. Читайте Венечку Ерофеева.