Интенсивная терапия. Истории о врачах, пациентах и о том, как их изменила пандемия

Все мои коллеги-врачи записались на работу в эдинбургских центрах вакцинации, и меня впечатлило, как много медсестер, окулистов, стоматологов и других врачей были готовы пожертвовать выходными ради здоровья нации. Менеджеры Национальной службы здравоохранения тоже были великолепны: скорость, с которой они действовали на национальном и региональном уровнях, впечатляла. Благодаря чутью людей, которые заранее оплатили и заказали миллионы доз вакцины, Великобритания одной из первых развернула программу вакцинации. Школы были закрыты с Рождества, и это означало, что я мог работать только определенное количество смен, поскольку в свободное время должен был заниматься домашним обучением своих детей.

В конце января я снова покинул Эдинбург и отправился на Оркнейские острова. Я должен был на неделю заменить одного из врачей на острове с населением всего 300 человек (к счастью, коронавирусных больных там не было). Я шесть часов ехал на машине до парома по пустым дорогам. Знаки «Оставайтесь дома. Помогите Национальной службе здравоохранения. Спасайте жизни» оставались на своих местах. Я злился при мысли о том, что правительство настолько плохо контролировало соблюдение карантина и организовывало тестирование на коронавирус, что третьего локдауна избежать не удалось. Поездки на острова все еще были запрещены, и туда могли попасть только незаменимые работники. Я показал кассиру письмо с подтверждением, что еду на острова по работе, и мне позволили занять очередь на паром, где передо мной был только один автомобиль. Надвигался ураган «Кристоф», и в течение полуторачасовой переправы на пароме меня, лежавшего на пустой скамье, качало так, словно я плыл в гребной лодке, а не на девятитонном судне.

Это была неделя метелей, и хотя на случай экстренного вызова я всегда носил с собой пейджер, в клинике принимал только трех-четырех пациентов в день. Мне было очень приятно уделять много времени каждому из них. У меня отсутствовали симптомы, и я был вакцинирован, но все равно носил маску и перчатки на случай, если был носителем вируса. Днем я ходил по вызовам, и пациенты рассказывали мне множество историй о том, как хорошо были защищены Оркнейские острова и особенно самые маленькие острова архипелага. На самом деле каждый остров мог защитить себя от пандемии, помещая на карантин всех новоприбывших. К счастью, на Оркнейских островах людей старше 80 лет закончили прививать первым компонентом вакцины непосредственно перед моим приездом. Это случилось за две недели до того, как были привиты мои пациенты в Эдинбурге.

В Шотландии есть шутка, что каждый приходящий на вакцинацию должен снять минимум три слоя одежды, прежде чем врач или медсестра доберется до его руки (я благодарю всех, кто приходит в одном жилете под толстой курткой). Честно говоря, я не против задержек, возникающих, пока человек раздевается, потому что в это время можно поговорить. Одним из первых, кого я вакцинировал в своей эдинбургской клинике, был гордый молчаливый мужчина 85 лет. Мы не виделись с апреля 2020 года, когда его жена скончалась от COVID-19. Пока он медленно снимал шляпу, шарф, куртку и свитер, а потом неторопливо закатывал рукав рубашки, мы говорили о его одиночестве, невозможности видеться с правнуками и мрачных похоронах жены, на которых практически никого не было. Разговоры о смерти супруги не пробуждали в нем гнев, только грусть. Когда я вакцинировал его от болезни, унесшей его жену, он сердечно меня поблагодарил.

Разговор перед вакцинацией состоит из нескольких вопросов, в том числе об аллергии. После этого медицинский работник набирает в шприц прозрачную жидкость из стеклянной ампулы и через несколько секунд вводит иглу в мышцу на глубину около сантиметра. Если после извлечения иглы есть небольшое кровотечение, на место укола наклеивается лейкопластырь, и на этом вакцинация завершается. Это простейшее вмешательство, способное изменить жизнь.

Один за другим люди старше 80 лет приходили к нам в клинику на вакцинацию. Они испытывали облегчение и благодарность, но сомневались, действительно ли вакцина сможет освободить их из заточения. Некоторых пациентов я не видел с марта. Старшему вакцинированному было 95 лет, а младшему – 79. Помню, одна женщина спросила меня, разумно ли мы распоряжаемся вакцинами.

– Что вы имеете в виду? – уточнил я.

– Почему первыми прививают нас, стариков? Разве не следует начать с учителей?

Я улыбнулся ее щедрости духа.

– Это не мне решать, – сказал я. – Закатывайте рукав!

Только одна из моих пожилых пациенток, несмотря на уговоры, отказалась от вакцинации. Если бы она заразилась коронавирусом, я знал, что мы с коллегами сделаем все возможное, чтобы помочь ей. Она не хотела прививаться из-за безосновательных теорий заговора, о которых прочитала в социальных сетях, и я вспомнил, что великий канадский врач Уильям Ослер[46] писал об антипрививочниках век назад: