Интересная жизнь… Интересные времена… Общественно-биографические, почти художественные, в меру правдивые записки

Я ответил ему, что я-то могу, но мне надо платить анкетерам, организаторам выборки, за машинную обработку данных. И им никак не объяснишь, что все надо делать, уповая на светлое будущее генерала. После этого наши отношения с Николаевым как-то скукожились, и мы с ним расстались. А жаль. Человек он бесспорно незаурядный, с ним интересно было работать, но не смог он привлечь достаточных средств для серьезной политической деятельности, что и подтвердилось в дальнейшем – он быстро сошел с общественной арены.

Говоря о жизни в новой России, я с уверенностью могу сказать, что самым моим большим делом помимо основной работы в академии было сотрудничество с мэрией Москвы. Большим и по времени (более двадцати лет!), и по объему, и по количеству полученных за эту работу денег.

Впервые я столкнулся, хотя и не напрямую, с Юрием Лужковым в 1992 году. С его приходом на пост главы столицы завершилась ломка старой структуры города, начатая еще прежним мэром Гавриилом Поповым. В советское время административно Москва делилась только на районы. Москвичи хорошо знали их названия, поскольку часто употребляли. Так я, например, говорил при случае: «Родился, учился в Бауманском районе, работал в Свердловском районе, первую отдельную квартиру получил в Ленинградском, жену взял из Пролетарского». Всего в городе к концу 90-х годов было чуть больше 30 районов. Вместо них после реформы стало 10 административных округов, названных по географическим координатам: Западный, Юго-Западный, Юго-Восточный и т. д. Эти округа делятся на административные районы, а те, в свою очередь, имеют еще и муниципальные районы, которые являются уже органами местного самоуправления. Сегодня в городе, по данным, полученным в мэрии, «12 административных округов, в которые входят 125 административных районов и 21 поселение. Каждому району соответствует одно муниципальное образование, не относящееся к системе государственного управления». Вы что-нибудь поняли? Если да, тогда вы сильно продвинутые люди, поскольку, по данным репрезентативного опроса, только 12 % опрошенных разбирается в этой системе. Во времена же начала правления Ю. Лужкова таких было 4 %. К тому же в это время в городе существовали и такие должности, как субпрефект.

Почему я столь подробно остановился на описании административной структуры Москвы? Потому что, внедряя ее, Лужков решил выяснить мнение горожан о том, как они ко всему этому относятся. Тут мне повезло: в аппарате мэра работал бывший мой аспирант, который и порекомендовал меня как надежного социолога. Понимая важность задания, я самым тщательным образом отнесся к его выполнению: заказал выборку лучшему специалисту в этой области, опросил не классическое число респондентов – 1200 человек (так называемое число Гэллапа), а в полтора раза больше, обработал полученные данные на самых современных машинах.

По результатам исследования выходило, что подавляющее число москвичей не понимает новую административную систему деления города, только 6 % смогли ответить на вопрос, в каком округе и районе они живут, только 3 % назвали фамилию префекта своего места жительства (любопытно, что в советское время фамилию своего председателя райисполкома знало более 60 % опрошенных). Название же должности «субпрефект» отвергли все. Проанализировал я все это, изложил свои предложения по этим вопросам и с гордостью отнес в мэрию – какую работу сделал!

Помощник Лужкова прочитал и с ужасом схватился за голову. Нет, его шокировало не огромное число горожан, не понимающих и не одобряющих реформу – «привыкнут со временем», а другое. Здесь надо сказать, что в исследовании помимо оценки опрошенными новой структуры города выяснялось и их отношение к руководителю столицы. Так вот, в аналитической записке, адресованной Ю. Лужкову, было сказано, что подавляющее число москвичей (что-то за 70 %) считают его ставленником банкиров и бандитов – что в то время, по мнению людей, было тождественно. Из-за этого-то помощники мэра и не хотели отдавать ему записку, боялись гнева босса. Чуть ли ни полдня уговаривали меня вычеркнуть эти данные.

– Вы всё оставьте, только оценки Лужкова уберите! Мы не сможем принять вашу работу и, естественно, заплатить за нее, если вы не согласитесь на это.

Конечно, мне очень хотелось получить деньги: и время тяжелое, и долгов с этим исследованием я набрал, но тут я уперся:

– Да, деньги мне нужны, но важнее их мой авторитет социолога. От коллег и от потенциальных заказчиков не скроешь результаты опроса, и если они узнают, что я ими манипулировал ради денег – конец моему авторитету.

Две недели в мэрии не передавали Лужкову аналитическую записку. Я уж распрощался со своим гонораром, но тут вдруг, не знаю почему, неожиданно они пошли на это. Прошло несколько дней, и мне вернули экземпляр записки с пометками мэра. Красным карандашом на полях размашисто было написано: «Ух ты!», «Вот это да!», поставлены крупные восклицательные и вопросительные знаки. «Ну вот, теперь вы можете не ожидать каких-либо новых заказов от мэрии», – вздохнули знакомые.