Интернированные китайцы в Сибири (1930-е годы)

Особые надежды на помощь в мирном урегулировании конфликта китайское правительство возлагало на международное сообщество. 21 сентября Китай обратился в Лигу Наций с официальным протестом против японской интервенции и просьбой принять все меры для сохранения мира. По словам нанкинского представителя Мо Дэхоя, «китайское правительство с начала и до конца надеется, что Лига наций поможет Китаю, а если не выйдет, тогда посмотрим»73. 22 сентября Совет Лиги в «Декларации г. Лерруса, председателя Совета Лиги Наций», предложил обеим сторонам воздержаться от выступлений, способных обострить положение, прекратить враждебные действия, а также вывести войска с чужой территории74. Такая реакция международного сообщества не оказала какого-либо воздействия на Японию. 25 сентября харбинская газета «Заря» поместила интервью японского военного министра генерала Дзиро Минами, в котором по поводу предложения Декларации об эвакуации сил из тех районов Маньчжурии, где происходит конфликт, он заявил: «Мы должны констатировать (если действительно имело место постановление) только одно – абсолютную нелепость подобного предложения, проистекающего из полного незнания фактической обстановки на местах. Мы действуем в рамках договоров и осуществляем только лишь свое законное право, а потому здесь не может иметь место и не должно быть допущено вмешательство со стороны»75.

24 февраля 1933 года Ассамблея Лиги Наций приняла резолюцию по результатам работы Комиссии Литтона, в которой предлагалось урегулировать вопрос на основе Устава Лиги, Пакта Келлога и Вашингтонского договора девяти держав.76. В ней «признавались «особые права и интересы» Японии в Маньчжурии», однако захват Маньчжурии объявлялся незаконным, суверенитет Китая над маньчжурской территорией подтверждался, члены Лиги обязывались не признавать де-юре и де-факто Маньчжоу-Го, а Японии предлагалось вывести из Маньчжурии войска77.

Китай согласился с резолюцией Лиги Наций. Однако Япония отказалась признавать решения международной организации и в связи с одобрением Ассамблеей доклада Литтона опубликовала заявление, в котором говорилось, что «японское правительство считает, что ни действия японских войск в Маньчжурии, ни заключение япономаньчжурского протокола не направлены против Лиги Наций и не нарушают договора девяти держав, Парижский договор и другие международные соглашения»78. Кроме того, в заявлении в качестве аргумента в пользу оккупации использовался тезис о коммунистической и советской угрозах: «Рост коммунизма в Китае представляет собой вопрос огромной важности для европейских государств и Соединенных Штатов; по сравнению с ним все другие проблемы теряют всякое значение. В то же время Маньчжурия, которая полностью порвала свои отношения с Китаем, становится барьером против коммунистической опасности на Дальнем Востоке, и каждому государственному деятелю должно быть ясно значение Маньчжурии с этой точки зрения»79.

В целом решения международного сообщества в лице Лиги Наций не шли дальше констатации фактов неправомерных действий Японии, деклараций о необходимости исполнения обязательств по договорам и не предусматривали реальных мер по обузданию агрессии, восстановлению status quo ante. Все это было следствием позиции основных игроков на международной арене – Англии, Франции, имевших интересы в Китае, не желавших из него уходить, но в то же время избегавших возможности быть втянутыми в японо-китайский конфликт.

Противостояние между Китаем и Японией, в котором последняя выступала агрессором, было весьма своеобразным. Ни одна из сторон так и не объявила о состоянии войны, не были прекращены межгосударственные отношения. Китай, осознавая, что «действия Японии явно носят характер войны»80, предпочел вести борьбу на дипломатическом фронте. Япония, невзирая на позицию международного сообщества, оккупировала Маньчжурию и продолжила экспансию в другие области Китая.