Интерполицейский (СИ)

Ганс крадучись прогулялся вдоль живой изгороди, вросшей в ограду, отыскал подходящее место, перемахнул через чугунную решетку и осторожно двинулся по выложенной гравием дорожке в глубь парка, плотно обступившего невысокое двухэтажное строение — лодочный сарай. Возле причала, как он мог видеть сквозь ветви кленов и тополей, была пришвартована раскачивающаяся на волнах красивая моторная яхта, в ночи кажущаяся серой. Это и есть продавцы. Надо будет не забыть попросить коллег из амстердамского отделения, чтобы проверили портовую таможню на "вшивость". Там явно попахивает крысятиной.

Ганс шел, таясь, его шагов практически не было слышно, он словно обратился в серую, не привлекающую внимание тень. Пистолет доставать пока не стал, но держал руку наготове.

Дойдя до брусовой стены сарая, двинулся вдоль нее к крыльцу, отсвечивающему тонкой полоской света от неплотно прикрытой двери. Крыльцо высокое, по грудь, а Берна маленьким назвать сложно.

Ганс не успел даже взяться за резные полированные перила — почувствовал, как к затылку прилип холодный ствол пистолета.

— Спокойно. Разведи руки в стороны. Будешь дергаться, пристрелю, — бесцветным голосом произнес стоявший сзади.

Это не фатально. Ганс развел руки, и находившийся сзади тип ловко и быстро обыскал его. Вытащил из подмышечной кобуры "Глок 17" — к этой марке пистолетов Ганс привык еще в "Тени" — забрал наручники, рацию, полицейское удостоверение (между прочим, сержанта амстердамской полиции), и больше ничего не найдя, приказал:

— Иди вперед, куда шел, и без глупостей… Ты на мушке.

Да уж мог бы и не объяснять.

— Ладно, ладно, и в мыслях не имел.

Картер все должен слышать, он не может не понимать, что самое время прикрыть спину напарника.

Где обещанный надежный тыл?

Подталкиваемый в спину пистолетом, Ганс поднялся на крыльцо, и вошел внутрь здания. Пройдя недлинным темным коридорчиком, он со своим конвоиром попал на эстакаду, пересекающую помещение лодочного сарая по всей длине и проходящую над заливчиком, заполненным лодками и катерами. Заливчик был окружен дощатым настилом трехметровой ширины. В одной из лодок, изящной белой моторке, сидело несколько человек, одетых кому как бог на душу положил. А вот те, кто стоял на причале, были облачены в строгие однотонные костюмы темного цвета. Понятно, "пиджачники", люди весьма неуважаемого Берном человека, как раз являющегося одним из основных объектов разработки Ганса и его напарника, не к ночи помянутого. Идя по эстакаде, Ганс попробовал отыскать глазами знакомое лицо. Так, он здесь, значит, информацию Берну скинули не левую. Впрочем, когда Ганс спросит, ему сложно соврать…

— Вниз, — немногословный спутник, покачивая пистолетом у уха, подтолкнул Ганса, размышляющего, как подать своим сигнал к началу операции и остаться при этом живым как можно дольше, к поручням узенького трапа, спускающегося на причал.

Когда они спустились, конвоир еще раз толкнул Ганса, чтобы тот предстал пред ясными очами его шефа. Грубо, кстати, толкнул, ему это зачтется.

— Босс, я тут поймал какого-то копа, ошивался в нашем парке. Не из наших.

Ух ты! У них еще и свои копы есть! Ганс заинтересовался.

И продавцы, и покупатели внимательно посмотрели в сторону непрошеного гостя.

— Извините, господа! — жизнеутверждающим тоном начал импровизировать на ходу Ганс, чуть склоняя голову в приветственном жесте, стараясь слишком резко не двигаться, чтобы мозги не вышибли случайно. — Похоже, я вас отвлек от чего-то важного, — он широко улыбнулся (когда наконец проснется эта сука Картер?!), ничуть не смущаясь настороженными взглядами и напряженными фигурами собеседников (не произнесших еще ни слова). — Так я, это, не со зла, — всем своим видом Ганс постарался изобразить раскаяние и признание вины.

— Ты что здесь делаешь, легавый? — с легким прищуром осведомился Штраас. Тот человек, ради которого, собственно, Ганс сюда и явился.

Перед тем, как ответить, Ганс бросил быстрый взгляд на стол, возле которого столпились "господа" — на исцарапанном дереве лежали валетом два открытых кейса. В одном он углядел ровные ряды белых пакетиков — это, конечно, не весь товар, лишь пробник — а во втором россыпь небольших ограненных кристалликов — не меньше, чем по пять карат каждый, алмазы. Миллионов на десять… фунтов стерлингов. Штраас слыл чудаком из-за своего пристрастия в английской валюте. У него даже и кличка такая была — Стерлинг.

Удостоверившись, что все на положенном месте, Ганс поднял бесстрастные глаза, напоминающие осколки льда, на наркоторговца, и сказал:

— Я знаю, что могу не выйти отсюда живым…

— Уж это точно! — гоготнул кто-то из молодчиков Штрааса, но тот его оборвал.

— Заткнулись все! Продолжай, легавый. Зачем ты пришел?

— За деньгами, — главное, это побольше наглости. Эта тактика Ганса еще не подводила. Главное, чтобы его коллег там, снаружи, родимчик не хватил.

— В смысле? Ты хочешь их отнять у нас? — усмехаясь, склонил голову набок Штраас.