Интервью с Владимиром Путиным

В. П.: Нет. Абсолютно. Второе — это как раз вот связано с полезными ископаемыми. Мы приступили пару лет назад впервые к добыче углеводородов в арктических морях. И здесь может быть много споров, но я считаю, что они все могут и должны быть решены исключительно в рамках международного права, в рамках международного морского права. Мы долго спорили, допустим, с Норвегией по некоторым участкам и договорились по всем спорным вопросам. Это вторая составляющая важности этого региона. Есть третий элемент — транспортный. С учетом потепления период времени, когда эта часть планеты может быть использована для судоходства, увеличивается. Раньше можно было только две-три недели проводить суда в этих регионах по Северному морскому пути. Сейчас период исчисляется месяцами. Это существенно сокращает расходы на транспортировку грузов из Азии в Европу, из Европы в Азию, даже в США. В этом смысле данный регион тоже становится очень значимым и интересным. Есть и другие соображения, но это, пожалуй, три основные составляющие. Поэтому многие страны мира, даже не арктические, проявляют к этому региону большой интерес. У нас есть Арктический совет, у нас есть налаженные инструментарий и механизмы сотрудничества. Я надеюсь, что все это будет задействовано и мы будем добиваться взаимопонимания по всем важнейшим направлениям.

О мусульманах

О. С.: Доля мусульманского населения в Москве — я был потрясен, когда прочитал, что у вас самая большая доля мусульман в Европе — больше, чем в любом другом городе.

В. П.: Это не совсем так. У нас где-то 10–12 % всего населения — это мусульмане. Во Франции, по-моему, уже не меньше[85].

О. С.: Окей, во Франции довольно высокая плотность населения, но вы когда-то говорили, что доля этнических русских уменьшается.

В. П.: Ну вот вы знаете, к счастью, мы переломили эту ситуацию. И у нас третий год подряд естественный прирост населения, в том числе в регионах с традиционным проживанием русского населения[86]. Что касается межэтнических отношений, это всегда и везде очень тонкая субстанция. Но у России есть здесь определенные преимущества, потому что, если, скажем, для Европы, даже отчасти для сегодняшних Соединенных Штатов, люди с другой религией — это все-таки в основном эмигранты, то у нас — нет. Они россияне. Это их родина. И другой родины у них нет. Россия изначально с первых шагов своих складывалась как многоконфессиональное и многонациональное государство. У нас за тысячу лет сложилась определенная культура взаимоотношений. У нас даже христианство называется «восточным», имеет много элементов, напоминающих ислам. У нас очень добрые отношения были, взаимопроникновение и религий, и культур. В местах смешанного проживания христиан и мусульман очень много ситуаций, когда люди вместе отмечают как христианские, так и мусульманские праздники. И поэтому мне кажется, что, опираясь на этот огромный исторический позитив, мы сможем достаточно легко преодолеть все тонкие и чувствительные моменты межэтнических и межрелигиозных отношений, хотя уделять этому, конечно, нужно очень много внимания. И постоянно.

О Киотском протоколе

О. С.: Вы за Киотский протокол и подпишете ли вы его?

В. П.: Да. Мы же подписали Киотский протокол раньше. Соединенные Штаты были против[87]. Трудно было договориться с нашими китайскими друзьями, с Индией тоже непросто. Россия изначально поддержала, подписала его, имея в виду, что у нас территория покрыта лесами, которые, безусловно, являются легкими планеты. Мы не только производим выбросы, но и поглощаем их. Все это должно быть учтено при окончательном решении вопроса. Но мы поддерживаем Киотский протокол.

О. С.: Вы уже решили, будете ли вы присутствовать на следующей встрече в Париже в декабре?

В. П.: Сейчас? Я еще не знаю, но Россия точно будет представлена там на самом высоком уровне.

О. С.: Фернандо, мой продюсер, считает, что вы обязательно должны поехать туда и представлять там Россию на высшем уровне.

Об антиамериканизме

О. С.: В заключение замечу — вы дважды назвали меня здесь антиамериканцем и сказали, что не хотите втягиваться в это. Я хочу подчеркнуть, что люблю свою страну. Я люблю Америку. Я вырос там. Это как мать. Вы можете иметь разногласия с матерью, но все равно любите ее. Бывает, что вы обожаете ее, а бывает — ненавидите. Точно так же и с отчизной. У меня просто разногласия с моей страной.

В. П.: У меня не было такого никогда. Просто вы можете себе позволить это, потому что вы американец и у вас есть право оценивать действия руководства своей страны, как вы это считаете нужным, в том числе и достаточно жестко. А мы должны строить не просто с Америкой, а с руководством Соединенных Штатов как минимум партнерские отношения и поэтому должны вести себя аккуратно и при всех разногласиях придерживаться определенных рамок. Международные отношения по-другому не строятся.