Интервью с Владимиром Путиным

В. П.: Конечно, есть сложности. Эти сложности прежде всего заключаются в том, что в условиях высоких цен на энергоносители очень трудно сориентировать участников экономической деятельности на инвестиции в те отрасли, которые менее доходны, чем энергоресурсы. И от этого зависит структура нашей экономики. Наши административно-финансовые усилия приносили определенные результаты, но недостаточные для того, чтобы изменить эту структуру. Теперь, когда цены на энергоносители упали, и упали значительно, со $100 с лишним до $30, то есть в три раза, с одной стороны, возникли сложности с наполнением бюджета, а с другой стороны — появились стимулы для развития обрабатывающих отраслей экономики и сельского хозяйства. И мы это делаем. Действительно в стоимостном выражении мы видим значительный спад, который отражается на покупательной способности населения, а следовательно, и на отдельных отраслях экономики, прежде всего на таких, как машиностроение, автомобилестроение, строительство. Но в то же время это побуждает участников экономической деятельности вкладывать в различные отрасли экономики. Поэтому прежде всего мы стараемся обеспечить инвестиции и поддержать отдельные отрасли, которые переживают непростые времена. Именно такие, как строительство, автомобилестроение. Отдельно мы выстраиваем работу по так называемому импортозамещению.

О. С.: Импортозамещение — что это такое?

В. П.: Эта стратегия направлена не на то, чтобы избежать импорта вообще, а чтобы создать внутреннее производство, высокотехнологичные внутренние производства. Раньше можно было все купить за так называемые нефтедоллары. Это дестимулировало внутреннее развитие, теперь мы на государственном уровне стараемся поддерживать высокотехнологичные производства, обеспечивать и оборонные отрасли производства, и гражданские. И, надо сказать, что это получается. Если в сельском хозяйстве мы сами, в ответ на действия наших партнеров, ограничили импорт продовольственных товаров и освободили свой рынок для отечественных производителей, то в высокотехнологичных областях это сделали наши партнеры, они ограничили свой экспорт, то есть импорт к нам, и побудили нас к действиям внутри российской экономики. Несмотря на падение ВВП в прошлом году, мы все-таки добились весьма позитивных макроэкономических показателей, которые дают основания полагать, что мы не только выходим из кризиса, но и имеем хорошие перспективы. Вот смотрите, у нас дефицит бюджета всего 2,4 %, хотя думали, что будет свыше 4 %. У нас положительный торговый баланс и счет текущих операций, то есть мы продаем больше, чем покупаем. Это значит, бюджет тоже очень хороший. Долговая нагрузка минимальная, 12–13 %, и при этом достаточно высокий уровень резервов. $360 млрд — резервы Центрального банка, и у правительства два резервных фонда — $80 млрд и $70 млрд, из которых мы финансируем небольшой объем дефицита. Поэтому нам удается сохранить положительные фундаментальные характеристики российской экономики[91]. Что очень важно в этих условиях — мы видим результат. Вклад агропромышленного комплекса в ВВП страны увеличивается.

О. С.: Вы наполняете бюджет Чечни на 83 %?[92]

В. П.: Дело не только в Чеченской Республике. Наша финансово-экономическая политика направлена на то, чтобы выравнивать доходы и средний уровень жизни всех субъектов Федерации и всех граждан Российской Федерации, где бы они ни проживали. Это в полном объеме делать не удается. Есть регионы, где уровень жизни выше, есть, где уровень жизни ниже, где уровень производства и уровень собственных доходов больше или меньше, но мы стараемся из тех регионов, которые в состоянии наполнять федеральный бюджет, перераспределять доходы в те регионы, где собственных доходов недостаточно. Стараемся подтянуть уровень производства в этих пока, так сказать, отстающих регионах.

О. С.: Цены на продукты питания выросли на 20 % в 2015 году. Инфляция достигла 13 %.

В. П.: Инфляция? Да, 12,9 %.

О. С.: (.) Вы говорили, что 2016 год будет лучше, но в январе нефть упала ниже $30. В таких условиях трудно сдержать обещание, что 2016 год будет лучше.

В. П.: Да, это правда. Значит, есть два пути — или сейчас все выполнять, не думая о последствиях, за счет резервов, о которых я упоминал, или добиваться роста несырьевых секторов экономики и выполнять наши социальные обязательства, исходя из тех возможностей, которые генерирует сама экономика. Мы идем, я считаю, по взвешенному пути, по максимуму стараемся выполнить социальные обязательства, но таким образом, чтобы их выполнение не разрушало экономику. В то же время мы стараемся поддерживать, как я уже говорил, реальные сектора экономики и наиболее затронутые кризисом отрасли.

О. С.: Волнения рабочих — серьезная проблема. В некоторых регионах людям не платят. На Западе об этом пишут очень много. Люди, бывает, не получают зарплату от одного до трех месяцев.