Интимность и история: семейная драма Герцена в сознании русской интеллигенции

[…«признак жизни» — и ради чего? По-прежнему для того, чтобы оправдать тебя, осыпая самое себя упреками, обвиняя себя. Будь спокоен, да, впрочем, у тебя достанет желания и достанет средств достигнуть этого без моей помощи, — будь спокоен; если я и буду говорить перед кем-либо, способным понять (иначе я не буду говорить, иначе это было бы величайшей профанацией того, что для меня свято), то никак не для того, чтобы оправдывать саму себя.

Причинил ли ты мне зло? Ты должен знать это лучше меня — я лишь знаю, что мое благословение будет с тобою везде, всегда.

Сказать что-то еще — было бы лишним.]

Карр комментирует: «Герцену не было сказано об этом письме. Это тоже было бы лишним. Он не оказался бы “способным понять”»[76] . От понимания самого Карра, кажется, ускользнуло то, что Натали на смертном одре готовилась говорить с авторитетом, стоявшим выше, чем представители общественного мнения.

Насколько мне известно, книга Карра не была переведена на русский язык. В СССР письма Натали Герцен к Гервегу были процитированы, в выдержках, в составе обзора этой переписки, подготовленного Л.П. Ланским для «Литературного наследства» в 1958 г. (где они появились с предисловием Я. Эльсберга)[77] . Ланский предложил несколько иное прочтение текста последнего письма. Согласно его переводу, Натали порицает Гервега за то, что тот оправдывает себя, осыпая ее попреками и обвинениями (привожу текст с дополнениями, сделанными мною по архивному оригиналу):

— «Признак жизни» — а зачем? по-прежнему, чтобы оправдываться [te justifier], осыпая меня упреками, обвиняя меня... Будь спокоен, хотя у тебя слишком много желания и средств, чтобы не иметь в этом удачи без моего участия, — будь спокоен: если я когда-нибудь открою рот перед кем-либо, кто мог бы меня понять*, — это будет сделано не для того, чтобы оправдываться [me justifier].

...Причинял ли ты мне зло?.. Ты должен знать это лучше, чем я... Я знаю только, что мои благословения будут следовать за тобою всюду, всегда —

Добавлять к этому что-либо... было бы излишне —

* Иначе я бы этого не сделала — иначе это было бы величайшим осквернением того, что остается самым святым для меня[78] .

Примечательно, что об этом письме не упомянуто ни словом в подробнейшей «Летописи жизни и творчества А.И. Герцена» (1976), в подготовке которого участвовали Л.Р. Ланский и И.Г. Птушкина, хотя там приводятся мельчайшие детали последних дней Натали Герцен[79] . Кажется, что чувства Натали к Гервегу оставались щекотливой или болезненной темой для герценоведов в России.

* * *

Как мы убедились, поколения исследователей русской общественной мысли и литературы живо интересовались семейной драмой Герцена. Среди них были видные члены предреволюционной левой интеллигенции, М.К. Лемке и Н.П. Анциферов, мятежный большевик Л.Б. Каменев, осведомитель НКВД Я. Эльсберг и британский дипломат и историк Э.Х. Карр. Конечно, было немало других, чья жизнь не стала доступна взорам публики. Эта история еще не закончилась. В 2002 г. в Лондоне известный британский драматург Том Стоппард представил герценовскую семейную драму в пьесе, названной «Shipwreck» («Кораблекрушение»), часть его драматической трилогии о судьбах ранней русской интеллегенции, «The Coast of Utopia» («Берег утопии»). В декабре 2006 г. эта трилогия с успехом шла в Нью-Йорке, привлекая внимание к Герцену и его семейной драме даже со стороны газеты «New York Times» и журнала «The New Yorker». В трилогии отразились не только проблемы душевной жизни Герцена, людей его круга и их предшественников (Белинского и Бакунина), их стремления к революционному преобразованию общества и отдельно взятой семьи, а также повышенный интерес к исторической значимости собственной жизни (проблемы, столь волновавшие поколения герценоведов), но и сложный жизненный и политический опыт самого драматурга, Тома Стоппарда, эмигрировавшего с семьей из Восточной Европы[80] . В октябре 2007 г. с участием Стоппарда, состоялась премьера трилогии, в русском переводе, в Москве. Как писала одна московская газета, «Том Стоппард оживил Герцена»[81] .