Интриганки

Нащупав поясок, на которым держится брэ, упершись ногой в стенку, герцогиня постепенно вытягивает его назад. Наконец, Конрад сваливается на покойника, из которого снова выплёскивает кровь, следом валится женщина, которую он так самозабвенно тянул. От толчка её обморок прекращается, глаза распахиваются. Совершенно безумный взгляд, брошенный вокруг, гримаса боли, страх. Бессмысленный истошный крик. В никуда. Куда-то вверх, как волчий вой. Поток бессмысленных, беспорядочных движений в стремлении отползти...

-- Может, её развязать?

-- Рано. Посмотри - здесь должна быть вода. Пытошные дела без воды не делаются.

-- П-пытошные?

Только теперь Конрад окидывает взглядом помещение. А ведь и правда: "кобыла" для наказания плетями, жаровня, цепи с кандалами, набор клещей, железные маски... Дальше длинное ложе с воротом в изголовье и стойками с ременными петлями в ногах. Дыба. Редкая вещь. А вот и ведро с водой.

-- А-ах!

Герцогиня с размаху выплёскивает ведро в лицо женщины. Та замирает на мгновение.

А она... ничего. Ножки стройные, есть не только сзади, но и спереди. За что подержаться. Только битая и сильно испуганная.

Герцогиня опускается на корточки рядом с умытым трофеем, перехватывает оценивающий взгляд Конрада.

-- Kozlina, - новое русское слово, негромко произнесённое герцогиней. Надо запомнить и спросить значение у вестового. Звучит... поэтически, по итальянски.

-- Кинь-ка мне вон ту тряпку. Её вытереть надо. Сходи к Ивашке. Принеси его фляжку и помоги ему разобраться - что это за кубло, куда мы вляпались. Да помоги выкинуть этого.

Конрад и герцогиня подхватывают мертвеца со стрелой во лбу подмышки, высовывают в окно, подхватив ноги, переваливают на двор. Конрад сбегает по лестнице, откуда-то из подвала гридень тащит местного служителя с вывернутыми за спину руками. Тот истошно вопит. И прекращает: пред дверью гридень разгоняет его за шиворот и втыкает лицом в косяк. Потом поднимает за ворот, встряхивает. Что-то спрашивает на своём языке.

Конрад автоматом вступается:

-- Er versteht niht! (Он же не понимает!)

-- Нихт? Нихт ферштейн? Ну, тупые!

И пинком отправляет пленника во двор под дождь.

Во дворе Ивашко хозяйственно заводит лошадей в конюшню под крышу. Дождь же! Люди - как хотят, а об лошадях - заботиться надо.

Смерив Конрада взглядом, отворачивается. А о чём им говорить? Ивашко по-немецки знает десяток слов, Конрад по-русски - не намного больше. Но просьбу герцогини насчёт фляги... показывает. Относит госпоже и бегом возвращается: в ворота въезжают Егорушка и второй стрелок. Везут ещё одного пленника. Со стрелой в спине. Уже покойного.

Егорушка переводит команду Ивашки:

-- Допроси придурков.

Конрад растерянно оглядывается. На дворе - семь трупов. Один - женский. И два живых пленника, на коленях, с сведёнными за спинами руками.

-- Которого возьмёшь? Я второго заберу.

Один из пленников начинает быстро-быстро говорить. Кричать. Что он - личный остиарий (привратник, секретарь) самого епископа Миндена Вернера! Его Преосвященство страшно отомстит! И жестоко накажет! За всякий волос упавший с его (остиария) головы...

Егорушка, не утрачивая выражения веселия, появившегося на его лице при начале боя, вздёргивает одну ногу коленом к груди, насколько позволяет верховая одежда, и, провернувшись на другой ноге, бьёт остиария сапогом в лицо. Интересно так бьёт - ребром ступни. Тот валится и неподвижно лежит на булыжниках двора.

Конраду довелось немало видеть ударов. Да и самому получать. Случалось, что и его пинали сапогом. Но всегда - подошвой. Или, если хотели подцепить, носком. Но вот так...

-- Расспроси его. Поиграем в доброго-злого. Я его ударил - я злой. А ты - добрый, он тебе больше скажет. И - умой. Вон, в корыте воды набралось, шапку у покойников возьми.

Шапку. Нет, не эту - вся в крови. И не эту - прорублена. Ой... Ф-фу. Показалось. Что ожил. А это у него просто челюсть отпала. Воды. Нет, сначала сам головой в корыто. Ф-фу... полегчало.

Круто я себе службу нашёл. Крутую. И интересную - интересно что дальше будет. У графа... никогда такого не было.

Теперь набрать. Воды. И вылить. На остиарнутую голову. Сдох? - Не, шевелится. Как же эти русские в подобных ситуациях говорят? - Так подобных ещё не было!

А, вспомнил! Типа:

-- Ну, остиарий, рассказывай. Как ты дошёл до жизни такой.

Наверху, в пытошном застенке молодая женщина, трясущаяся от холода и пережитого, закутанная в дырявую грязную мешковину, постепенно розовеет от выпитого. Фляжка Ивашки полна "аква вита" - воды жизни. Только запивать надо сразу.

-- Я - герцогиня саксонская. Если на тебе нет серьёзной вины, то тебе не следует меня бояться. Как тебя зовут и почему ты сюда попала?

-- Я? Ой. В-ваше... Ой... меня - Фрида. Мы... о-ох... мы - добрые люди. Говорят - катары. Но это неправильно. Потому что мы разные. Есть оригенисты, фифлы, публикане, ткачи, болгары, патарены...

Ростислава морщит лоб. Первое слово знакомое. Что-то такое Ванечка вспоминал. Мельком, тогда это казалось совсем неважным. А говорил он...

***

Жерве де Тильбюри, молодой каноник, Реймс, 1180 г. в РИ: