Интриганки

-- А может... я ошиблась? Вот же взрослые благородные мужчины. Рыцари. "Лемминги не могут быть неправы. Ибо их много".

И чёткая фраза, несколько раз звучавшая там, на Востоке, за тысячу вёрст отсюда: "Верить нельзя никому. Мне - можно".

Пока Ростислава судорожно соображает: то, что она видела своими глазами - правда или бред? - добрый, сочувствующий голос матушки:

-- Бедняжка. Доченька, надо помочь. Сестре по несчастию. У нас, господа, есть прекрасная лекарка. К тому же, весьма высокого происхождения - боярыня Рада. Надо послать её к страждущей.

-- Да. Немедленно.

Рыцари мнутся:

-- Э-э... но... сейчас уже поздно.

И снова чуть укоряющая тирада тёщи:

-- Вот. Таковы все вы, мужчины. Даже лучшие из лучших - саксонские рыцари - остаются эгоистами и себялюбцами. Скажите уж прямо, что не хочется вылезать из-за столь богатого стола ради помощи бедной страдающей женщине. Рада, съезди. И прихвати с собой охрану. На всякий случай.

Конечно, Раду пытались не пустить.

Кого? Боярыню Раду?! Которая штатно выносила мозги и мне, и суздальскому окольничему, и многим иным? Она довольно быстро довела уловки-увёртки местных до лобового конфликта. И Ивашка, командовавший её "выездом", вытащил гурду. Про его саблю и так уже слухи... нехорошие. А уж после сегодняшней мясорубки вокруг Фриды...

Конрад нашёл, по описанию от Фриды, её подругу Эмили. Объяснил, что с ней будет, если она соврёт. И та, позаливавшись слезами, сказала правду: вчера утром графиня со своим... другом ушла. И больше не возвращалась.

Понятно, что разбудить герцога до утра после такого пира никто не рискнул. Но на завтрак новость вывалили.

-- Как - "никто не знает"? Сыскать!

-- А кому? А где? А надо ли?

Были озвучены гипотезы:

a) графиня узнала нечто важное и уехала домой;

b) графиня уехала с любовников на Рейн;

c) любовники раскаялись и отправились по святым местам;

d) любовники решили тайно обвенчаться и сейчас празднуют "медовый месяц", а мы тут головы ломаем;

e) их всех украли злые басурманы для выкупа, скоро сообщат - где и сколько;

f) они просветлились под влиянием одного из проповедников, слетевшихся на турнир, как мухи на мёд, сейчас постятся в тишине и уединении, дабы вскоре явить миру открывшуюся им высшую истину. Аминь.

Латинский алфавит короче кириллического, однако даёт достаточный простор. Для разнообразных домыслов.

Что характерно: мысль о том, что их могли просто зарезать - не озвучивалась. Это ж баба! Бабы мрут от дурости, болезней и родами. Могут зарезать нищенку, проститутку, воровку. Но это ж графиня!

То, что она и её спутник были в одеяниях простонародных - в головах аристократов не задержалось, на мыслительный процесс не повлияло.

Ростислава, сидевшая на завтраке как на иголках, то краснела, то бледнела. И была потрясена ограниченностью мышления саксонцев.

Позже она примерила умозрительно эту ситуацию на себя. И поняла: ждать от местных помощи, розысков - бессмысленно. Будут, конечно. Но поздно и не там. Просто мозги не так устроены. Поэтому надо готовить, учить своих. И не попадаться. Просчитывать наперёд всякую ситуацию. Носить кольчугу, не ходить одной, сообщать - куда и надолго ли. Во Вщиже таких забот не было, там это получалось само собой. Здесь - думать и предвидеть. На каждом шагу. Или - забиться в свои покои и носа не высовывать.

***

Ничего нового. Для меня. Для всякого попаданца. Отсутствие постоянного, с рождения окружающего, кокона. Отсутствие всеобъемлющего набора накатанных до автоматизма стереотипов -- как смотреть и что видеть, как оценивать и что делать. Привычки приходится заменять осознанными размышлениями и действиями. Пока они не становятся новыми привычками.

***

Уточню: Ольденбург не такой большой город. Одни-двое похорон в день в нормальных условиях. На десяток приходов - ни о чём. Все всех знают, родственники-соседи-друзья. Средневековые сообщества невелики и плотно связаны. Исчезнуть в своей общине... очень непросто. Тайком умереть и быть "без звона" похороненным? - Невозможно.

Именно так даже не думают - чувствуют местные. Аксиома. "Это ж все знают".

Но - турнир. Масса - тысячи - приезжих. Понятно, что они тоже не одиночки. Если кому-то на арене пробили голову, то его спутники и вынесут, и отпевание закажут и молебнов отстоят. А вот вне таких групп... нищие, попрошайки, "тысячи всякой сволочи"... Если в воровской шайке пропал один из "шаечников", то могут и не озаботиться.

Поэтому когда божедомы притащили в первый день турнира десяток покойников на городское кладбище - никто не удивился. Нормальных людей свои к церквам привозят, а эти... мусор безымянный. Чохом отпели и закопали. Этому поспособствовал и внешний вид покойников: голые. Нищие среди нищих. Коллеги-побирашки спёрли последние тряпки. А "маскарадная" их одежда, была, видимо, и впрямь снята нищебродами. И успешно продана: это же не уникальные дорогие вещи аристократов, которые мгновенно "засвечиваются" на торгу.

Другая сторона - свита графини - задергалась только к ночи. И очень ограничено: госпожа велела не болтать. Тайная прогулка инкогнито в рамках как бы тайной связи.