Интриги Богов

Прислушавшись, Артем понял, что девушки стали входить в нужный ритм, и снова применил ошеломление. Так он поступил пять раз, и жрицы восстановили камлание. Но это не обрадовало тварь. Она стала отростками ощупывать пространство вокруг себя, а Артем создал иллюзию стены. Он видел, как метнулись три отростка, желая разбить стену, и проскочили мимо. Это тварь, по всей видимости, сильно озадачило. Она подтянула тело ближе.

Каким-то пришедшим из вне озарения Артем понял, что студень нужно выманить из пещеры, подальше от душ, висящих на магических скрепах, но тварь не желала отходить далеко. Она тянула к Артему свои щупальца.

Артем видел, что они тянулись и тянулись – так, словно могли вытянуться на любую длину. Он отступил и заставил отступить ширда. Вновь наложил ошеломление и обернулся на девушек. Видно, было, что они устали.

Он вновь повернулся к твари и обмер. Ее конечности почти доползли до ширда, и тот встал в боевую стойку. Мертвый ширд, поднятый колдовством, страха не испытывал. Ему было чуждо это состояние живых.

Сама тварь уменьшилась в размерах. Артем первое мгновение запаниковал, но тут же резко себя осадил.

«Бессмертных тварей не бывает», – сказал он сам себе и приказал:

– Умка, назад! – сам выхватил костяной нож. Почувствовал, как вспотела ладонь. Пальцами перебрал по рукоятке. – Мы с тобой, тварь, еще поборемся, – прошипел он.

Подождал, когда истонченный отросток приблизился, и, стараясь дотянуться до него, стал шарить в воздухе у его груди. И тогда Артем резким ударом ножа лезвием полосонул по отростку. Кусок желейной плоти размером с предплечье взрослого человека отвалился, а Артем нанес новый удар, потом еще и еще. Под его ногами валялись безжизненные студенистые кляксы. Без тела они расплывались, как кисель. Тварь оттянула отросток и недовольно заурчала. Видимо, она обладала каким-то разумом, потому что не стала тянуться отростками, а сама сделала движение к нему.

«Не выдержала, – мысленно усмехнулся Артем, – решила покинуть свое убежище?» Он отступил еще на шаг назад. Студень вновь заурчал и двинулся следом.

«Ну же, девочки, давайте уже, вызывайте. Тварь выползла из своего убежища. Где же ваши боги?» – мысленно воззвал Артем к жрицам, а сам отчетливо понял: дальше отступать нельзя. Тварь выбралась из пещеры, ненадолго остановилась и поползла дальше.

«Ей нельзя позволить добраться до девчонок», – догадывался Артем и мучительно размышлял, что же делать? У него остался только один вариант действий – втянуть тварь, вернее, ее душу в нож. И там попробовать побороться. Может, сумеет, по крайней мере, выгадать время. Он еще постоял несколько томительных секунд и наконец понял: сейчас или, как говорится, никогда. Девушки в трансе. Их за собой не утащишь, если будешь удирать. Надо атаковать. И, ободряя себя душераздирающим криком, кинулся на тварь. Его опередил ширд и, проскочив мимо, врезался в студенистую плоть твари. Он не успел ничего сделать. Тварь почти мгновенно обволокла его своей массой, и пес очутился внутри нее. Артем уже не смотрел, что стало с Умкой, он воспользовался тем, что недорезанный отросток завис в воздухе, и воткнул нож в студенистое тело.

– Хватай! – заорал он и очутился в ноже.

Из пыли на дороге поднялся Умка и набросился на лежащего рядом осьминога. Рядом с осьминогом стоял и колыхался студень. Он надувался и ничего не предпринимал. Артем, обрадованный тем, что пес странным образом не растворился внутри твари, крикнул:

– Умка, беги! – и сам бросился наутек к дому, стоявшему за его спиной за крепким высоким забором. Заскочил в открытую калитку и оглянулся.

Ширд бежал следом и в пасти тащил трепыхающегося осьминога.

– Брось! – заорал Артем. – Брось эту гадость. Это кака. Фу! Брось!

Пес подбежал, бросил у ворот помятого осьминога и вбежал внутрь.

Артем захлопнул калитку и с ужасом понял, что это не помогло.

Тварь опомнилась и висела в воздухе над воротами.

Артем вновь закричал:

– Умка, за мной, дуралей! – и бросился в дом.

Пес прошмыгнул в дом первым между ног Артема. Тот забежал, задвинул защелку и прижался спиной к двери. Тяжело дыша, посмотрел на спокойно сидящего пса. Тот всем своим видом показывал, что ему было все равно – бежать, сражаться или раствориться в желудке этой твари.

– Мне бы твое хладнокровие, Умка, – пробурчал Артем и тут же отлетел по коридору к лестнице, ведущей на второй этаж. Это тварь врезалась в дверь, выбила запор и застыла в проходе. Она неожиданно застряла и сейчас выглядела не студнем, а крепким надутым шаром.

– Бежим! – подстегнул сам себя Артем и на карачках, не вставая в полный рост, поспешил на второй этаж. Тварь проломила косяк, разворотив дверной проем, и полетела следом.

Артем уже знал путь отступления – не раз в свою бытность удирал от демона – и, добежав до окна, сиганул в низ. Больно ударился пятками, прокричал:

– Е-мое, как больно-то!.. – и, прихрамывая, обежал двор, забежал на первый этаж.

Он слышал, как тварь рвалась через окно.

Отдышавшись, он осторожно поднялся по лестнице, припал животом к ступеням и выглянул.