Интриги дядюшки Йивентрия

– Тебе поможет сам театр. – Сьомирина пожала плечами. – Это не объяснить словами. Поймешь, как выйдешь на песок.

– С этим разобрались, отлично, – кивнул Йозефик и мысленно поставил галочку напротив соответствующего места на абсолютно чистом листе. – Но как мне вас отсюда вытащить, если я до сих пор не знаю, в чем суть дела?

Он неопределенно помахал кистями рук, что должно было символизировать некую несовместимость понятий.

– Речь прокурора и ваше выступление… Они же не пересекаются практически! Это бред… какой-то браслет, госпожа Сьомирина Похлада. – Он указал на нее двумя руками. – И эти оборотни.

– Не пойму, чего тебе не хватает, – искренне удивилась Сьомирина. – Ты вполне правильно все понял. Три основные вещи в этом деле: я, – она указала на себя изящным движением, – мой браслет и эти… кхм… твари.

Выдохшийся судья Амех удовлетворился наведенным среди бледных зашуганных зрителей на лепестках порядком и начал обессиленной рукой поднимать молоток. Несколько раз молоток выскальзывал и падал на стол, однако высота была недостаточна для издания порядочного стука даже во вновь ставшем неподвижном воздухе. Сьомирина заметила потуги судьи. Она наклонилась к Йозефику, взяла его за обе руки и прямо уставилась в его глаза.

– Они хотят отобрать у меня Имя, браслет и жизнь. Я не хочу это отдавать и в придачу требую выявить убийцу моих родителей. Ты пойдешь и скажешь им сделать то, что я хочу. Ты мой адвокат, ты должен.

– Хм, ладно. Только платок отдайте.

– Я уже на место его засунула, – даже не пытаясь чувствовать себя неловко, ответила Сьомирина.

Судья в последнем рывке двинул молотком по столу и сам по нему растекся бессильной тушей.

– Защита, извольте.

– О боги, он же весь в соплях. Это же новый костюм! О чем вы думали? – запричитал Йозефик, вставая из-за стола.

– Я думала о порицании в виде смертной казни через привязывание к колышку и забой палкой с последующим сожжением полумертвого тела.

– Засчитывается, – сказал Йозефик и поспешил к центру арены суда.

Первые его шаги дались с трудом. По песку идти было очень неудобно. Покоя не давала мысль, что он вот-вот набьется в ботинки и поселится между пальцами до конца дня. С удивлением Йозефик понял, что под его ногами сами собой образовались гладкие каменные плиты, и он цокал по ним, как по коридорам Хлейнглогта. Плечи сами собой распрямились, и на лице заиграла отрешенная улыбка. В его сознании всплывали неясные образы и воспоминания о событиях, свидетелем которых он никогда не был, постепенно они обрастали мяском и нанизывались на шампур будущего представления. Он почувствовал аромат визуальных приправ к своему выступлению и к центру окаменевшей площади подошел с уже готовым сценарием на руках. Сценарий был хорош, хоть и коротковат.

Кланяться зрителем он не стал. Этого не было в сценарии. И его роль была проста до безобразия. В ней все было пронизано одной лишь безграничной властью над всем, что под руку подвернется. В этот раз это были зрители.

Йозефик встал, положив руку на рукоятку своего револьвера. Для этой роли лучше подошел бы славный, зазубренный о чужие кости меч. К сожалению, костюмы, в отличие от декораций, были слабым местом театров времен Доминатората Егисии.

Его властная поза подействовала на еще не очухавшихся от выступления Сьомирины зрителей как положено. Слабые духом начали потихоньку протискиваться к выходу, усердно пряча глаза. Наделенные же волей, твердой как алмаз, мужественно спрятались под скамейки.

Ощущение невероятной мощи наполняло все существо Йозефика. Он чувствовал себя в своем праве. Он же вир Тонхлейн, а не пес бродячий!

– Я Йозефик вир Тонхлейн! – звучно произнес Йозефик, опустив часть про бродячего пса. – В моих жилах течет кровь герцога Януша вир Тонхлейна, Великого Мастера Пепельного Ордена и Второго Канцлера Сланого Легиона, Жути из песков, Погибели Царацека, Проклятия Шауна, Спасителя Нюрлига и владельца темного замка Хлейнглогта…

Слова гремели над ареной, а Йозефик, сидящий где-то за ширмой своей роли, задумчиво грыз ногти и думал: «Боги, боги, боги. Откуда у меня весь этот бред в голове?»

– …И хозяина всех стай Заячьего Ручья! – На плиты невесть откуда громыхнулась статуя Януша вир Тонхлейна в два человеческих роста. «Почти как я видел его на картине!» – радостно захлопал в ладоши внутренний Йозефик.

Статуя создавала ощущение, что сейчас будет ох как больно, и оно распространилось как пожар. Число зрителей вновь сократилось.

– На правах крови я владелец замка Хлейнглогт и хозяин всех стай Заячьего Ручья!

Тут на шампуре повествования висел самый маленький кусочек мяса. Да и тот на гадкой тонкой пленочке держался. В зале послышались возмущенные бормотания.

– «Свод усих Правил да Закону» составлен моим предком в дар предкам людей Заячьего Ручья. И какова награда за этот дар, освобождающий от звериной доли? Предательство! – последнее слово Йозефик презрительно выплюнул.

Статуя Януша вир Тонхлейна скорбно опустила голову. Возмущение сменилось недоумением с изрядной долей все того же «ох, больно будет».