Интриги дядюшки Йивентрия

В этот раз никто даже не обернулся. Прислуга почувствовала безнаказанность и обнаглела. Это они умели делать в момент. Йозефик зло прищурился и спросил у дворецкого так, чтобы слышали все:

– У вас все в порядке с головой, Клодвиг? Вы осознаете, кто вы и кто я?

– Мда, сударь! Две контузии, а я как огурчик! – радостно отрапортовал дворецкий. – Ваш дядюшка говорил всегда: «Клодвиг, отличная у тебя голова. Стрессоустойчивая». И не надо на меня так смотреть, сударь, я, когда вы еще пеленки пачкали, уже…

Молодой вир Тонхлейн понял, что дворецкий в силу загадочного воздействия фугасных снарядов на разум озвучивает ровно те мысли, которые думает. То есть самым наглым образом говорит правду. Вряд ли старик замечал вырывающиеся из него обрывки мыслей, так что бороться с этим было бесполезно. Но можно было при должной сноровке использовать.

– Опасный вы человек, Клодвиг, – сказал Йозефик и покачал головой.

Старик воспринял это как лесть. Ободренный, он злобно посмотрел на все ленивее и ленивее шевелящуюся прислугу.

– Эй вы, остолопы! Что вы тут как мухи сонные на навозной куче копошитесь? – закричал он и влепил подзатыльник медленно плетущемуся мимо поваренку с корзиной овощей. – Или вы чего позабыли, мда? Так вот я напомню, черви мучные… Напомню! Напомню, что… Мда! Хозяин-то здесь!

С этими словами он двумя руками указал на Йозефика. Обычно так показывают на ярмарках новую модель трактора. На прислугу его пламенная речь не возымела никакого действия. Поваренок, поднимаясь с пола и потирая затылок, имел наглость даже что-то буркнуть в адрес дворецкого.

То, что произошло потом, произвело на Йозефика неоднозначное впечатление.

Клодвиг побледнел от гнева. Он так прищурил глаза, что их стало не отличить от морщин, обильно представленных на его старческом лице. Он страшно надувал щеки, и только соскочившая с места вставная челюсть удерживала его от начала экзекуции. Наконец он языком задвинул непокорные чужеродные зубы на место. К удивлению Йозефика, дворецкий не заорал, а ровным, отчасти торжественным голосом сказал:

– Молодой хозяин здесь. И если этого вам мало, то напомню, что похорон еще не было. Старый хозяин тоже здесь. Надеюсь, вы помните, что это значит?

Все застыли как истуканы. Лица многих перекосились от ужаса. Где-то в углу щелкнула мышеловка. И тут все повара, кухарки и поварята вышли из ступора. По кухне понесся грохот и ругательства. У этого трудового порыва был сильный запах страха. Йозефик посмотрел на начавшийся бедлам и шепотом спросил у дворецкого:

– Они что, боятся дядюшки даже покойного? Колдовство?

– Если бы! Это раньше так было, мда, – покачал головой дворецкий. – Это раньше прислуга свое место знала. Мой прапрадед, сударь, принадлежал еще отцу господина Йивентрия. Принадлежал и бед не знал. Крыша над головой, славная еда на столе и защита от всякой сволочи. А сейчас что? Я плачу налоги! Меня позвали в профсоюз, а когда я им со всех трех стволов отказал, заявили, что незаконно служить старому господину Йивентрию без содействия членов профсоюза… Помяните мое слово, сударь, мда…

В это свое «мда» дворецкий вложил столько грусти, что, казалось, солнце на мгновение потускнело.

– Так чего же они боятся?

– Деньги свои не получить боятся дармоеды, сударь, – сказал дворецкий и дал пинка все еще копошащемуся на полу поваренку. – Они же не из Хлейнглогта. Тут вообще только я да Мирам старому господину Йивентрию служили-то. А это, – он брезгливо обвел подбородком кухню, – наемные. Старый господин Йивентрий подготовил все к своим похоронам. И этих вот нанял. «Для мелочей и антуражу» – так и сказал, мда. Если что испортят – ни медяка не получат! Вот и трясутся.

Такой основательный и ответственный подход к смерти произвел на Йозефика благоприятное впечатление. Сейчас он был весьма доволен своим дядюшкой.

Дворецкий пошамкал зубами, пытаясь что-то припомнить.

– Так вот оно что, сударь. Они-то для мелочей тут только и антуражу, а вот старый Клодвиг должен о вас позаботиться. И уж будьте уверены, позабочусь! – с воинственным видом сказал дворецкий и пошаркал к выходу из кухни.

Йозефик поспешил за ним. Полы его халата легкомысленно развевались на сквозняке. Бледные после долгой луприанской осени, зимы и весны ляжки отлично контрастировали с золотящимися жареными поросятами, утятами и другими зверятами.

Замок кишел жизнью, вовсе не свойственной замкам. Ни крыс, ни пауков, ни плесени. Только гости и прислуга. Больше он напоминал дорогой отель, чем грозное обиталище нелюдимого господина.

– Тоже все наемные да гости-дармоеды, – жаловался дворецкий. – Большинство из них я бы даже золотарем не подрядил. Ох, будьте осторожны, сударь, с этими людьми. Не знаю я их, но хороший человек как стервятник над падалью не кружится. Мда.

Они вышли из коридора в огромный зал. Здесь гостей встречали, провожали по отведенным для них комнатам, и они в ответ не переставали прибывать. Здесь схожесть с отелем была невыносима.

– Может, мне не стоит в таком виде тут расхаживать? – неуверенно спросил Йозефик.