Интриги дядюшки Йивентрия

Он чиркнул последней спичкой. Она разгорелась, и только тогда у Йозефика появились некоторые сомнения в разумности своих действий. Он опасливо переводил взгляд с лужи газолина, которая плескалась у кончиков его ботинок, на вскоре собирающуюся обжечь ему пальцы спичку.

Йозефик вир Тонхлейн кинул спичку. Еще до того как она упала, он развернулся и пошел от костра. За его спиной с гулом в небо вознесся огненный столб. Терзаемое порывами горного ветра пламя металось по всему двору, как радостная, дружелюбная собака, и лизал гостям лица, руки и другие неприкрытые участки кожи.

Занялись покрышки, и пополз густой черный дым. Замковые стены покрылись копотью, а одежды гостей стали еще более траурными. И вид у них теперь был действительно скорбящий. С перекошенными лицами и слезящимися глазами, они пытались убраться подальше от костра. На припаркованных во дворе автомобилях полопалась и закурчавилась краска. Увивавший стены дикий виноград уже кружился по воздуху кислой золой.

Йозефик не обращал внимания на огонь и дым. После его феерического прибытия в Келпиел-зи-Фах бушующее во дворе пламя не произвело на него должного впечатления. Он стоял и не щурясь смотрел в огонь. В его пылающих глубинах нечетко просматривался силуэт дядюшки. От жара его тело уже начало подниматься, и Йозефик смог разглядеть что хотел.

«Раз-два-три-четыре-пять-шесть. Серебряные с изображением солнца. Ну а теперь действительно хватит с меня».

Он развернулся и пошел в замок, не обращая внимания на мечущихся закопченных гостей. В пламени костра что-то засвистело, и раздался хлопок, будто кто-то очень рассерженный хлопнул дверью. Йивентрий вир Тонхлейн тоже посчитал, что дальнейшее присутствие на этом мероприятии не требуется, и удалился.

Хлопья еще валились с неба, будто черный снег. Они покрывали не только башни и стены Хлейнглогта, но и крыши и улочки Нюрлига и окрестные горные склоны. Владельцы уличных кафе и торговцы фруктами впали в полагающийся на похоронах траур помимо своего желания. Таких убытков они не несли, даже когда во время Герцогских войн Нюрлиг поочередно брали штурмом все кому не лень. А кому совсем не лень, то и по нескольку раз.

В Каминном зале Хлейнглогта начался пир горой. На длинных столах возлегали изжаренные до костей могучие туши уже трудно определяемой видовой принадлежности. Между ними жались лишенные всякого внимания миски с салатами и фруктами. Прислуга черпала вино кувшинами прямо из бочек, которые были свалены грудой в центре зала, и беспрестанно наполняла бокалы гостей.

Чумазые, как кочегары, гости начинали пировать с оттопыренными мизинцами, вилками, ножами и в человеческом облике. После нескольких приторно грустных тостов в исполнении людей, по всей видимости, незнакомых с покойным, дело пошло на лад. Расплескивалось все больше воспитанности вместе с хмельным вином во время тостов. Проливалось все больше самоуважения вместе с пенным пивом на грудь. И вытиралось о подолы платьев и фалды фраков все больше жирных пальцев человеческого достоинства. Гости превратились в грязных животных, дерущихся за куски жирного мяса и валяющихся на столах и под столами.

Йозефик сидел во главе стола. Рядом с ним стояла урна из черного гранита с прахом его дядюшки. В ее крутых боках отражалось пиршество. Молодой человек со смесью ужаса и презрения смотрел на пир. Когда раздались выстрелы, а вслед за ними истеричный женский вопль, он покинул зал. Дворецкий насмешливо посмотрел ему вслед. Как только Йозефик скрылся из виду, Клодвиг уселся за его место во главе стола. Он наложил в нетронутую тарелку салата и принялся его усердно поглощать, насмешливо поглядывая на озверевших гостей.

Из узких окон кабинета была видна вереница покрытых сажей и оттого черных, как сама ночь, машин. Йозефик знал, что в них лежат вповалку, рыгают и пускают газы убитые горем гости. Такого отвращения к кому-либо он никогда в жизни не испытывал. Сейчас он страстно желал, чтобы мост над ущельем обвалился и железные коробки с отвратительными тушами рухнули в бурлящий внизу поток. Течение выбросило бы их кости на берег где-то очень-очень далеко от замка Хлейнглогт. Может, это бы немного очистило это место от скверны.

Но мост никуда обваливаться не собирался из-за чьих-то там переживаний. Это был вообще довольно черствый в душе мост. По нему продолжали катиться автомобили, и ледяной горный ветер сдирал с них сажу и облупившуюся краску и уносил грязным вихрем в долину. Наступил вечер.

Йозефик в поисках поддержки постучался в чемодан к Йойку. Тот уже выбросил крысу за, так сказать, порог и дрых без задних лап. Молодой человек вытащил огромного хищного грызуна и уселся с ним в кресло. Он гладил жесткую, грубую шкуру зверя и смотрел на урну с прахом своего дядюшки. В голове кружилось множество мыслей, но все они были какие-то бестолковые и мало связанные с реальностью. Среди них не было ни одной мечты.