Инволюция (СИ)

Довольно помахав находкой перед широко раскрытыми глазами Агаты, Мор отпирает им дверь. За ней оказывается просторный круглый зал. По полу стелется ковёр с вытканной пентаграммой. На добрую половину стены развалился старичок—камин. Его сонно потрескивающий огонь освещает комнату тёплым светом. В настенных шкафах — всевозможные вещи для рукоделия: клубки пряжи и катушки ниток выглядывают из коробок, пяльцы для вышивания разложены в строгом размерном порядке, мотки лент вместе с рулонами ткани гордо поглядывают с крепежей на стенах. Посередине комнаты величественно изгибается полукругом диван. У его изголовья стоят в таком же стиле кресло, низкий кофейный столик и не внушающий доверия механизм. Пугающий симбиоз станка для прядения и ручной швейной машинки высотой в пол — человеческого роста. На «рукаве» располагается ряд зубьев под шпульки и механические регуляторы. Но передняя часть настораживает больше всего. Рычажки, выступающие из морды устройства, предназначены для корректировки нити и ткани, но их изогнутые металлические элементы слишком остро подмигивают на свету. Вытянутая нога — опора со множеством отсеков имеет на своём боку круглое маховое колесо с ручкой, а у самой платформы расположился цепной шнур с педалью.

— Плюхайся. Сейчас мы тебя подлатаем.

Мор торжественно водружает шар на одну из полок камина. Только сейчас Агата замечает её хромоту. Плетясь по коридорам, она всецело была поглощена абсурдностью обстановки и мало обращала внимания на идущую впереди хозяйку. Теперь же при свете камина можно было увидеть явное искривление костей коленной чашечки.

— Заметила? — под усмехающимся взглядом Мор Агата вежливо отворачивается, делая вид, как сильно её заинтересовали инструменты для шитья. — Ничего, булочка, я не сержусь. Эта поганка доставляет мне немало хлопот. Долго не постоишь, да и картон в обувь подкладывать приходится. Но это всё же лучше, чем быть совсем без ноги. Или без руки. Верно? Раздевайся. Для начала нужно обработать твои раны.

Пока Мор копается в коробках с инструментами для выкроек, Агата снимает одежду. Шанель, как назло, отказывается слезать с плеч. Кое-как выторговав альтернативу сидеть на коленях, она нехотя уступает. Её презрительное фырканье в сторону дремлющих воронов поочерёдно сменяется шипением. «Интересно, она так пытается защитить себя или меня?» — недоумевает Агата.

Жар от камина согревает полуголое тело, пока Мор зашивает порезы на спине. Чемоданчик первой помощи, заботливо принесённый одним из воронов, пылился не один год, ожидая своего звёздного часа. Всякий раз, когда женщина меняет инструмент или достаёт моток бинта, кошка принимается елозить, стараясь как можно тщательнее проследить за действиями. Агата понимает её тревогу. Недоверие к Мор укрепляется, стоит только вспомнить о неуклюжести последний. Вдруг она что-то напутает или ошибется? Сомнительная выгода получить вместо руки, к примеру, плавник.

Закончив с перевязкой, Мор убирает чемоданчик. Его тут же уносит один из пернатых слуг. В гробовой тишине дома хлопки крыльев слышны особенно чётко. Сама Мор начинает подготовку к операции. Первым делом она убирает в пучок волосы и загибает до локтей растянутые рукава рубашки.

— Что ж. Приступим.

Швейная игла, размером с ладонь, которая была вытащена из инструментария перед этим, размещается в игловыводителе. Катушка с блестящими стальными нитями вставляется на самый передний стержень. Ещё три матовых мотка — красный, черный и белый — насаживаются на последние.

— Руку.

Замеры длины, ширины и высоты каждого изгиба или пальца уцелевшей конечности женщина фиксирует пометками мелом на деревянной «ноге» устройства. Ориентируясь по ним, Мор отрезает необходимое количество бежевой ткани, а затем аккуратно перекладывает её на кофейный столик.

— Думаю, всё готово, — Мор садится в кресло, разминая пальцы рук.

На языке Агаты так и ворочается глупый вопрос. «Вы же не будете использовать её на мне?» Она прекрасно понимает, что ответом станет только — «другого выхода нет». Однако сколько ни успокаивай себя, легче от этого не становится. Стоит только бросить взгляд на гигантскую иглу, как по спине пробегает полчище мурашек. Руки начинают теребить шерсть и без того беспокойной кошки. Глаза мечутся. Сердце сходит с ума в груди. Лишь ледяной рассудок не даёт телу сбежать куда подальше.

— Этой штукой точно не пытали людей в средневековье? — неуверенно спрашивает Агата.

— Ой, было и было. Что прошлое ворошить, — Мор небрежно отмахивается. И округлившиеся глаза Агаты её ничуть не смущают.