Инженер страны Советов

Чкалов сидел за столом, курил одну за другой папиросы и смотрел невидящим взглядом перед собой. Несколько раз перечитанное письмо лежало перед ним. Первым желанием, когда он его открыл и прочитал, было сразу выбросить куда подальше и забыть, но интуиция буквально взвыла. Никто не мог с такой точностью предсказать события за два месяца до того, как они произошли, да и ещё и с такими деталями. Да и мало кто вообще мог знать об испытаниях новейшего истребителя и о возникших при этом проблемах. А тут некто из какого-то маленького городка в Башкирии, который и на карте то не сразу отыщешь, описывает ещё не случившиеся события, словно они уже произошли. Бред! Или чья-то провокация. А может сообщить о письме в органы? От этой мысли Валерий поморщился. После ареста он НКВД, мягко говоря, недолюбливал. Понимал их необходимость, но ничего с собой поделать не мог. В конце концов он убрал в ящик стола конверт, а само письмо скомкал, положил в пепельницу и поднёс к нему горящую спичку. Огонь жадно вгрызся в бумагу, пожирая ровные строчки. Поживём-увидим. До того, что должно случиться ещё почти полтора месяца.

Тем временем Татьяна начала активно готовиться к предстоящей свадьбе. В один из дней она буквально силком вытащила меня в тот самый коопторг, где продавщицей работала Зина. Выбор товара там был явно богаче, чем в обычном магазине. Мне был куплен костюм-тройка, пальто (в это время это один из символов достатка), полушубок, зимняя шапка, осенние ботинки и тёплые бурки на зиму. Татьяне приобрели отрез на платье, туфли, зимние сапожки и красивый тёплый белый полушубок. Зинаида с плохо скрываемой завистью смотрела на наш шопинг. По нынешним временам денег на всё мы потратили просто неприлично много. Татьяна, по началу, стеснялась так тратиться, но постепенно вошла во вкус. Женщина есть женщина всегда и во все времена.

7 ноября в артели прошёл праздничный митинг. Вот интересно, ведь, по сути, артель это частное предприятие. Что-то вроде ИП или ООО в будущем. Или, вернее сказать, субьект малого и среднего бизнеса, а к годовщине Октябрьской революции отнеслись вполне серьёзно. И кумачовые транспаранты, и трибуна, и флаги с огромными портретами Ленина и Сталина. Работники артели одеты празднично. Первым выступил, естественно, директор артели Филиппыч. Говорил он минут 15. Поздравил всех с праздником, рассказал о том, как жилось рабочим до революции и как стали жить сейчас. Пожелал всем новых трудовых достижений. Потом, неожиданно, слово предоставили мне. Пришлось вспоминать неоднократно виденные выступления на ещё тех, советских съездах. Речугу толкнул такую, что хоть на первые полосы центральных газет. Сказал о том, что наше, первое и, пока, единственное в мире государство рабочих и крестьян находится во враждебном окружении и что империалисты не успокоятся, пока не уничтожат нас. Что мы все должны крепить оборону нашей Родины, что наша большевистская партия и правительство под руководством товарища Сталина делают всё, чтобы ни одна капиталистическая гадина не испортила мирную жизнь советского пролетария, что тот образец техники, который мы изготавливаем, станет нашим вкладом в защиту социалистического отечества. Аплодисменты не смолкали минут пять, не меньше. А в глазах людей горел огонь энтузиазма. Тут же была принята резолюция о проведении субботника для быстрейшего выполнения моего заказа.

Через неделю после праздника мы с Фёдором на санях, запряжённых уже знакомой мне лошадкой, отправились в село Ломовка. Надо было прикупить мясца на свадебный стол, а у Фёдора там был знакомец, у которого этим самым мясцом можно было разжиться. Пока ехали, он мне рассказывал про своего знакомого.