Иоанн Безземельный, Эдуард Третий и Ричард Второй глазами Шекспира

– А это кто лежит?

Пембрук, Солсбери и Бигот опознают принца и сокрушаются, что он такой молодой, красивый – и мертвый.

Солсбери обращается к Бастарду, при этом называет его сэром Ричардом, то есть тем новым именем, которое король Иоанн пожаловал своему племяннику Филиппу Фоконбриджу (вы же не забыли? Это было в первом акте).

– Сэр Ричард, что вы скажете? Вы когда-нибудь сталкивались с таким подлым злодеянием? Может, слышали о чем-то подобном или читали? – в гневе вопрошает Длинный Меч. – Вы могли бы поверить, что такое возможно, если б своими глазами не увидели?

– Да все преступления по сравнению с этим – тьфу, младенческие забавы, – вторит ему Пембрук. – Рядом с таким зрелищем любая бойня покажется шуткой.

Звучит красиво, но суть более чем сомнительна. С какой это стати убийство принца Артура – самое страшное злодеяние, какое только можно совершить на грешной земле? Что, ничего хуже быть не может? Да полно!

Бастард согласен с тем, что совершено «кровавое и мерзкое деянье», но тут же выражает сомнение в том, что в смерти Артура кто-то виноват.

– Если Артура действительно кто-то убил, то это отвратительно. Но я не уверен, что есть кого винить в смерти мальчика, – говорит он.

Солсбери возмущен:

– Некого винить?! Ну конечно, чего еще от тебя ожидать! Артура убил Хьюберт, он – исполнитель, а заказчик – не кто иной как король. Здесь и сейчас, над телом Артура, я отрекаюсь от верности королю. Даю слово: не успокоюсь, пока не отомщу!

Пембрук и Бигот хором поддакивают.

ВходитХьюберт.

– Я с ног сбился, пока искал вас, лорды. У меня радостная новость: Артур жив! Король зовет вас к себе.

– Ничего себе! – изумляется Пембрук. – Врет и даже не краснеет! Иди отсюда, изверг!

Хьюберт искренне не понимает, отчего граф Пембрук впал в такой гнев. Он ведь не знает еще, что Артур разбился при попытке к бегству.

– Я не изверг.

Солсбери выхватывает меч:

– Ну всё, Хьюберт, теперь я тебе и судья, и палач.

– Вам бы лучше не размахивать оружием, – замечает спокойный и рассудительный Бастард. – Вложите меч в ножны.

– Шкура убийцы – вот хорошие ножны для моего меча! – рычит Солсбери.

Хьюберт тоже пытается остановить воинственного рыцаря, который не зря ведь носит прозвище «Длинный Меч».

– Стойте, лорд Солсбери! Не вынуждайте меня защищаться, я владею мечом не хуже вашего. Иначе мне придется забыть, что вы рангом повыше меня.

– Ах ты, вонючий пес! – в ярости кричит Бигот. – Ты смеешь угрожать дворянину?

– Нет, я не угрожаю, я просто защищаю свою жизнь.

– Ты – убийца! – обвиняет его Солсбери.

– Это клевета! Не делайте из меня убийцу, я никому не причинил вреда.

– Руби его! – командует Пембрук.

Бастард пытается остановить побоище, но Солсбери, впав в воинственный раж, готов и его прибить. Бигот не понимает, что происходит:

– Эй, славный Фоконбридж, ты что, защищаешь изверга и убийцу?

– Да я не убивал! – продолжает оправдываться ничего не понимающий Хьюберт.

– А кто же тогда убил принца?

Вот в этом месте мы имеем полное право ожидать, что Хьюберт удивится: о каком, мол, убийстве принца вообще базар? Принц же живой! И мертвого тела он пока еще не видел. Во всяком случае, автор пьесы ни словом, ни намеком нам об этом не сообщал. Однако…

– Когда я час назад его оставил, принц был здоров. Я его любил и уважал. Эту утрату буду оплакивать до конца жизни, – говорит Хьюберт.

Вы что-нибудь поняли? Я – нет. Опять где-то что-то пропущено, упущено, забыто, перепутано…

Солсбери не верит Хьюберту:

– Он только прикидывается, что горюет по принцу. Пускать слезу по заказу каждый злодей умеет, эка невидаль! Пошли отсюда, здесь нестерпимо воняет кровавой бойней.

– Едем в Бери, у нас там встреча с дофином, – подхватывает Бигот.

– А королю передайте: пусть сам нас ищет, – бросает Пембрук.

Лорды уходят.

Бастард и Хьюберт остаются вдвоем. Ну, еще труп принца Артура где-то там должен лежать.

– Хорошенькое дело, – задумчиво говорит Бастард. – Ты вообще знал про смерть Артура? Слушай, если это ты его порешил, то прощения тебе не будет, так и знай.

– Да послушайте же…

– Нет, погоди, дай мне досказать. Если принца убил ты, то станешь самым мерзостным грешником, какой только водится в аду.

– Да я клянусь…

– А если ты своими руками не убивал, но и не препятствовал убийце, тогда сдохни сам от тоски. Пойди удавись или утопись. В общем, ты у меня на подозрении.

– Да чтоб я пропал, если хоть чем-то посодействовал убийству Артура! – клянется Хьюберт. – Я же говорю: когда мы расстались, он был жив и здоров.

Бастард вроде бы смягчается.