Йога и Свобода. Власть

Анастасия, гр.Два: «Я считаю, что свобода порождает веру, то есть автоматически, если мы получаем через что-то глоток свободы, то мы начинаем в это верить, а результат этой веры зависит от того, через что нам блеснула свобода. И в добавлении определениям толкового словаря, когда нас кто-то привлекает в свою веру, мы в любом случае не волеизъявим в это поверить до тех пор, пока не посчитаем, что это может расширить нашу свободу».

Вадим Запорожцев: «То есть если ко мне приходит какой-то адепт тайных наук и пытается меня обратить в свою веру, неважно во что, в инопланетян, в религиозные моменты. То получается, что если я почувствую, что моя свобода от этого увеличится, я поверю, а если нет, то нет. Интересная точка зрения».

Марина, гр.Четыре: «Мне кажется, что забыли про веру и любовь. Вера связана с любовью, если мы верим, значит что-то или кого-то мы любим, если любим, пытаемся или общаться больше или времени этому больше посвящать. То есть, с одной стороны, мы спокойно отдыхаем на даче и вдруг вспоминаем, что у нас концерт любимого певца или встреча с Жириновским В., все бросаем и бежим туда. С другой стороны, прибегая туда, мы счастливы, значит, мы расширяем свою свободу».

Вадим Запорожцев: «Марина, мы несколько в сторону отошли. Это мне напомнило анекдот грузинский, мне его рассказали на игре слов. Когда один другого спрашивает: «Гиви, ты помидоры любишь?» А другой отвечает: «Кушать, да, а так нет». Например, вера в информацию, если я верю в информацию, должен ли я эту информацию любить?»

Елена, гр.Четыре: «Я бы хотела возразить, вы говорили о том, что если мы понимаем, что нечто расширяет нашу свободу, мы готовы в это поверить. В истории были примеры, когда приходили захватчики и приносили свою веру, если человек был готов принять эту веру, то ему сохранялась жизнь, он приобретал какие-то преимущества. Но люди не соглашались на это, потому что вера – это все-таки что-то сверхлогичное. И мне кажется, что волеизъявление поверить во что-то оно тоже сверхлогичное. Это не так, что я решаю, что с завтрашнего дня я буду верить в то-то и то-то, то есть это не зависит от нас».

Вадим Запорожцев: «Нет, почему же. С теми же захватчиками. Пришли захватчики, говорят, вот у тебя была твоя вера, а ну-ка ты теперь поверь во что-то новенькое. Мы тебе сразу и деньжат, и привилегии. А я, скажем, верю в какие-то более религиозные взгляды, что после смерти я попаду в рай. Я начинаю спрашивать, что, может, я и проживу дольше с этими привилегиями, а потом вечный ад. А тут, даже если меня сейчас зажарят на костре, зато меня ждет вечный рай. Это интересная, дискуссионная тема».

Лариса, гр.Четыре: «Я бы хотела использовать принцип открытости, пример из личного опыта. Вот возьмем поколение наших бабушек, дедушек, которые прошли неимоверные трудности, революции, войны, голод и так далее, какие-то невообразимые условия, которые сейчас нам даже представить трудно, как можно было вообще так жить и выжить и дожить до преклонных лет. На примере собственной бабушки – тяжелейшая жизнь, куча детей, огромная семья. Человек был неграмотный, но верующий. И вот в моменты молитвы, человек отрывался от этой своей трудной жизни, от реальности, от этих будней, которые ее окружали, и возрастал духовно. И это давало радость бытия, это давало силы дальше жить, и давало силы не скатиться вниз. Нельзя было сказать, что она при этом оттачивает разум, для этого не было ни сил, ни возможности, ни времени. Но это давало возможность уйти из этой реальности в какую-то другую плоскость».

Вадим Запорожцев: «Ну, здесь немного по-другому. Здесь, может быть, сам момент молитвы до известной степени сопоставим с элементами медитации, когда снаружи все плохо, развал. И если вся твоя жизнь завязана на внешнее, а снаружи голод, воины, но ты умеешь выйти в какой-то островок незатронутости внутри, где все построено по совсем другим принципам. И ты туда погружаешься, отдохнул там и уже с новыми силами взялся за решение проблем. Но это уже следствие выполнения той или иной веры. Но все равно интересно».

Марина, гр.Четыре: «Я еще хотела сказать о слепой вере или о насильственной вере, вот обратный случай, бабушка ярая коммунистка, заставили поверить, спрашивали, ты веришь в коммунизм? Да. И заставляли во время гражданской войны ее руками расстреливать людей, а если ты не веришь, расстреляем, ты враг народа. То есть верит человек, но она не представляла, что ей надо будет расстреливать людей. А в свободу, равенство, братство она верила».