Когда вам в следующий раз представится случай пережить сексуальный оргазм, вообразите, каково бы это было, если бы блаженное состояние, порождаемое экстазом или кульминацией, стало бы постоянным, основным состоянием вашего бытия. Если вы подобны большинству людей, ваша жизнь до нынешнего момента состояла из стремления к удовольствию и избеганию боли. И вдруг вы обнаруживаете, что уютно устроились в вечном состоянии блаженной невозмутимости.
Деньги, материальное богатство и собственность, цели и отношения, хобби, развлечения и творческая деятельность, пища, наркотики и даже сам секс — все эти вещи, которые составляли бесконечную вереницу мимолетных удовольствий, стали ныне избыточны. Вы постоянно чувствуете себя так, как стремились чувствовать всегда.
Как бы это воздействовало на вашу жизнь? Были бы у вас причины предпринимать какие бы то ни было действия и что могло бы вам потребоваться помимо простейших предметов первой необходимости — таких, как пища и одежда? Поскольку блаженство сделалось теперь вашим нормальным состоянием, могло бы богатство, цели или отношения обеспечить вас хоть чем-нибудь сверх того, чем вы уже обладаете?
Просветленный равнодушен к мучениям и острым необходимостям жизни; равнодушен даже к самой жизни. Коротка жизнь или длинна — не имеет значения. Просветленный не добр и не плох. Если он кажется добрым, то это потому, что доброта бескорыстна и не требует усилий.
Подражающие мудрецам думают, что довольно сделаться таким, каким внешне выглядит мудрец, — и сам станешь мудрецом, Кажется, что просветленный воплощает некую идеализированную личность, которой ученик стремится стать при должном усердии; однако мудрец не есть то, чем он кажется или что он якобы делает.
Люди, которые поступают дурно, относятся к себе дурно. Любые предпринимаемые ими действия — часть непрекращающихся попыток облегчить некую форму психологического дистресса. Человек, пребывающий в вечном состоянии блаженства, не мотивирован к действию. Совершаемые им поступки спонтанны и соответствуют моменту, и он по большей части не осознает даже простейших побуждений вроде голода или жажды, которые суть лишь формы психического дискомфорта.
В отличие от мудреца, действия невежественного человека отражают его состояние бытия. Поскольку опыт формирует мозг, мы не можем нести ответственности за бытие тела — к добру это или к худу. К тому времени, как мы становимся достаточно взрослыми, чтобы осознавать свои недостатки или что-то с ними делать, они уже укореняются.
Люди верны себе; если мы считаем их ненадежными, то таковы они по
Личность, как и биологический вид, статичность предпочитает переменам. Люди таковы, каковы они есть, и любая очевидная перемена обычно является актом подавления или обмана. За внешним фасадом, если быть честными с самими собой, мы в значительной степени такие же, какими были всегда.
Желание сделаться лучше похвально, но бесплодность таких усилий раскрывается во время любых спонтанных ссор, к которым мы все плохо подготовлены, — вот когда наши долго подавляемые темпераменты проявляются во всей красе.
Любой человек при некотором усердии может добиться таких поверхностных вещей, как богатство, слава или собственность; но счастье нельзя найти, как ни старайся. Светский мир предлагает лишь преходящие удовольствия, запас которых нуждается в постоянном пополнении. Счастье же как наше природное состояние кроется внутри нас.
Мы имитируем знание, чтобы избежать невежества, но эго, запертое в клетке своих собственных конструктов, путает сущность просветления с его внешним видом. Мы думаем, что просветление требует некоторой последовательности действий, что его можно обрести, просто модифицировав наше поведение или развив некое латентное качество мозга.
Изменить свое состояние осознания означает отказаться от ныне имеющегося состояния. Эго просто ходит кругами. Только благодаря трансформирующей силе