Ёлка или Как пережить корпоратив и выйти замуж

— Пока непонятно, — отстранённо прокомментировал настороженный шеф, медленно продвигаясь вперёд. Мужчина сильно хмурился, выставив в сторону руку, чтобы задвинуть назад, себе за спину, спешащую ему в след Светлану. Что она боялась пропустить или кого желала увидеть, было неясно, но сильно нервировало и раздражало. Или, быть может, она полагала, что во всех ужастиках жертва всегда тот, кто последний?.. Или глупый...

И тем, и другим по всему оказывалась я. Поэтому, собственно, и раздражало. В общем, я незаметно жалась к Коломбо, в надежде, что два последних – вроде как, не один, а наш суммарный айкью должен был быть близок к порогу выживаемости.

Вы всё ещё следите за ходом моих мыслей? Потому что я от нервов и страха давно уже, кажется, нет.

Короче, мы двигались по широкому, тёмному холлу парами, замирая от собственных встревоженных вздохов и шелестящих шагов, изредка растягиваясь на несколько метров, но тут же непременно собираясь вместе обратно. Наконец, наша гармошка достигла цели – аварийного щитка – и нас ослепил свет фонарика. То есть, двух или, может быть, даже трёх. В тот момент в темноте разобрать было трудно. Яркие, нахальные лучи скользили по нам так буднично и спокойно, что я немедленно забыла бояться. Скорее всего, это были или ремонтники, или охрана, у которой, между прочим, интернет отключился на рабочем месте.

Короче, я утратила ужас и страх, а Коломбо молниеносным движением выхватил телефон и сфотографировала ершащуюся фонариками тьму со вспышкой. Серией снимков. Чтобы уравнять положение, наверное, угу. Ибо нехрен в глаза светить людям после корпоративной ёлки!

Тьма смазано вспыхнула Герой из офисной охраны и Огурцом Сергеевичем, нашим бессменным сторожем и лифтёром. Ну и неприлично обнаженным щитком, вывалившим проводочные нутри наружу.

— Ляксеич? — фальцетом проскрипел Огурец и рассеянно похлопал себя по страшненькому серому халату. — А у нас вот опять, — вздохнул горестно и развёл руками, от чего свет его фонарика мазнул по стене и потолку и вернулся обратно точно в мой правый глаз. — Что ж за напасть-то такая?..

В миру Огурца звали Александром Сергеевичем, но странное обыкновение отвечать почти на любой вопрос "Огурцом!", не оставило моим коллегам ни одного шанса называть сторожа по имени отчеству, как и дразнить его великим тёзкой. Хотя, шевелюру Огурец имел как раз подходящую – сейчас она топорщилась из-под тёмно-синей его круглогодичной панамы и свивала на стене страшные закрученные тени от лучей света за его сутулой спиной. Мрак, ужыз и хоррор, в общем.

Подтверждая мои сумбурные панические мысли, где-то в глубине здания раскатисто всхрюкнуло и задребезжало. Конечно же, скорее всего, это или очнулся, или наоборот отключился наш славный Арбат, Но мы с шефом, Светой и Коломбо все равно рывком сгрудились вместе.

Во мраке коридора дрожали белёсые фонарные лучи и слегка попахивало палёной проводкой (видимо из щитка) и несвежим дешёвым алкоголем (видимо от Огурца, но, вполне вероятно, что и от Геры, ну или от обоих вместе). Я прицельно не принюхивалась, всё-таки для подобных исследовательских целей у нас с собой был специальный мужчина – разнюхать тут, проверить там, внезапно сесть на шпагат... Моя цель – молча со всем соглашаться и вовремя патетично вставлять: "Это не я!", а там, глядишь, недалеко и до дома... Эх! Я даже на часы не стала смотреть, чтобы не расстраиваться и не ужасаться.

— Давно все разошлись? — глухо спросил шеф, оставив сетования сторожа без внимания. — Гер, кто из наших с банкета сюда возвращался?

Лица охранника было, увы, не разглядеть, но он выразительно так покашлял. Знаете, бывает непереводимая игра слов? Так вот у Геры была непереводимая игра кашля. Он что-то пытался выговорить, но ему удавались только непечатные интонации и "Сщас!"

— Пылища! — выкашлял Гера еще одно понятное слово и задохнулся снова. Я даже было подумала, что он тянет время, чтобы поосторожнее сообразить, что шефу ответить, потому что очевидно же, что человек не слишком уж бдил на рабочем месте в Огуречной компани, как, собственно, и сейчас (припомните-ка безлюдное фойе под охраной Арбата в отрубе), но тут же решила, что думать и кашлять одновременно – удел великих, и вместе со всеми стала дожидаться Гериного отчёта.

— Да кто только не заходил, Виктор Алексеевич, — сипло выдавил Гера. — Мне, кажется, половина центрального офиса точно зашла. Кому обувь оставить, кому такси подождать, кто-то даже ночевать планировал. Да что я вам. Всё в журнале у меня под роспись, как положено.

— Копию снимешь, журнал мне на стол, — скомандовал Главный и развернулся в сторону главного холла. — Свет, когда почините? — спросил страшно.

— Да вы что, Виктор Алексеевич!? Меня начальство... — он пригляделся к нам со Светой, нахмурился и всё-таки пробасил: — это... уши мне... дефлорирует за журнал, в общем! — и втянул голову в плечи.

— Я сейчас тебе сам... уши! — прогрохотал шеф, и Гера в ужасе направил струю фонарика ему в лицо, сделав Главному тень с собственно ушами, не меньше эльфячьих.