Йомсвикинг

Я тоскую по тем временам. Есть что-то манящее в юношеском рвении, которое иногда проявляется в глупости. С годами в жизни мужчины становится больше ответственности. Сначала ему приходится отвечать за жену, потом за детей. Затем приходят заботы об имуществе и судах, а если ваша жизнь похожа на мою, то приходится защищать и землю, окруженную беспокойным морем, которую ты считаешь своей, но на которой постоянно сражаются конунги и хёвдинги, с большой осторожностью подыскивая себе союзников. Но утром, когда стоял на поляне, я еще ничего не знал о том, что меня ждет. Я понял, что уже все решено, и меня не принимают в Йомсборге. Мне важно было знать, останется ли Бьёрн или же пойдет со мной. Мне было видно, как он открыл рот и что-то мелькнуло на его лице. Но я так никогда и не узнал, что он хотел мне тогда сказать, так как за моей спиной раздался звук. Какой-то ритм, какой-то топот. Кто-то скакал на лошади.

Когда я обернулся, то увидел между холмов мужчину. На всаднике были грязные штаны, он скакал без седла, босой.

– Торстейн! – прокричал он, и я узнал его. Странная кривая улыбка, шрам на лбу, идущий по лицу вниз. Это был Хальвар. Он пустил лошадь шагом и остановил ее прямо перед нами. Уздечки не было, но конь слушался всадника и без нее. Из его курчавой каштановой бороды торчала солома, глаза на его испещренном шрамами лице напоминали две узкие щелочки.

– Торстейн, – повторил он и посмотрел на меня сверху. Затем повернулся к Аслаку. – Об этом мальчике я рассказывал тебе. Или ты забыл? Он меня спас в Ирландском море.

Аслак подошел к нему и похлопал коня по шее:

– Не надо тебе было садиться на коня, выпивши, Хальвар.

– Почему мне никто не сказал, что он приплыл сюда? – Хальвар вытер нос, кашлянул, сплюнул на землю, спустился с коня, наступив на свой же плевок.

– Тебя не было здесь с банного дня, – проворчал Аслак, склонив голову немного вбок и разглядывая полуголого Хальвара. – Тебе не мешало бы помыться, как я вижу. Где ты был?

Хальвар подошел ко мне. Он взял мою руку в свою и улыбнулся, потом он кивнул Бьёрну.

– Этот там, он похож на тебя. Это про него ты рассказывал? Это твой брат?

– Да, – ответил я.

– Забыл его имя.

– Бьёрн.

Хальвар отпустил мою руку:

– Твой брат спас мне жизнь, Бьёрн. Поэтому я и сказал ему, что в Йомсборге нужны такие люди, как он.

Его прервал Аслак:

– Он слишком юн, Хальвар. А его брат выдержал испытание.

– Слишком юн? – Хальвар навис над Аслаком. – Слишком юн? Вагн был младше его, когда его приняли в йомсвикинги.

Серые глаза Аслака сверкнули, он приставил свою культю к груди Хальвара.

– Но он не Вагн. А тебе не помешало бы поехать домой и хорошенько проспаться.

Хальвар резко забрал лук из моих рук.

– Стрелу! Кто-нибудь даст мне стрелу?

– Ты хочешь убить его? – Аслак поправил накидку на своей культе. – Ты это собираешься сделать?

Хальвар заметил стрелу в руках Бьёрна. В один прыжок он оказался рядом с братом и забрал у него стрелу, но, прыгнув, потерял свои штаны, споткнулся, приземлился на четвереньки, обнажив свой зад. Потом неловко поднялся на ноги со штанами на лодыжках.

– Торстейн, иди туда… – Он попытался вставить стрелу. – Сорок шагов в том направлении, и держи ведро.

Я не шелохнулся. Мне совсем не хотелось, чтобы он попытался прострелить ведро в моих руках, ведь он с трудом держался на ногах. Порыв ветра снова сорвал накидку с плечей Аслака, и стала видна безобразная торчащая культя. Мне не хотелось, чтобы я закончил так же, как и он, но не хотел я и расставаться с Бьёрном. Я видел, что мой брат стоит в глубоком раздумье. Между бровей я заметил у него складку, которая обычно появлялась, когда он задумывался. Брат подошел к пьяному йомсвикингу и положил свою руку на лук, а я в это время повернулся и пошел к березке.

Только тот, у кого есть старший брат, может понять, насколько младшие доверяют старшим, тем, на кого с раннего детства смотрят как на сыновей самого Одина. Он, как и отец, твой герой. Ты не замечаешь его ошибок и промахов до того момента, пока сам не становишься взрослым. Поэтому я совершенно не боялся, вставая у березы, хотя и знал, что из нас двоих я – лучший лучник. Я держал ведро на вытянутой руке и видел, как Бьёрн стоял с двумя другими людьми, как ему дали лук и стрелу, как Хальвар стоял рядом, поддерживая рукой штаны. До сих пор помню, как Бьёрн натягивает тетиву, как отводит руку со стрелой назад и стоит в полнейшем спокойствии, голова слегка отклонена в сторону, он целится, чуть двигая выемку на древке по тетиве. И вот стрела летит в моем направлении, я слышу шорох оперения. Понимаю, что она летит не в ведро, но продолжаю стоять, показывая всем своим видом, что я сильный и не боюсь. Стрела долетает до меня, и я вижу, что она торчит у меня из плеча. Я не кричу, а продолжаю стоять у деревца с вытянутым в руке ведром. Я слышу свой голос, произносящий слова, которые позволили мне занять свое место среди йомсвикингов: «Попробуй еще раз!»