Йомсвикинг

– Я имел в виду… Я не это хотел сказать.

Я ничего не сказал. Я понимал, о чем он подумал. И у Фенрира, и у жеребенка были повреждены ноги, как и у меня. Возможно, именно поэтому я и решил их оставить у себя.

– Пошли. – Бьёрн вышел из стойла, развернулся и махнул мне рукой. – Пора есть. Ты ведь проголодался?

– Я останусь здесь, – ответил я.

Бьёрн ушел.

Я пробыл в конюшне до темноты. Когда наконец-то вышел на улицу, небеса разверзлись. Дождь лил как из ведра, уже текли ручьи вниз по улицам вдоль длинных домов. Я взял Фенрира на руки и постоял немного под дождем. Холодно не было. Если бы я сейчас решил уйти мимо северных ворот, через мост и холмы на западе, если бы я шел всю ночь, не оглядываясь… Я мог оставить все здесь, как когда-то покинул торжище. Как когда-то оставил Оркнейские острова.

Возможно, если бы в Йомсборге не было моего брата, я бы ушел той ночью. В какой-то момент я подумал, что мне надо пойти и забрать его с собой. Но это были лишь мысли. У меня было чувство, что Бьёрн для себя решил остаться здесь. К тому же навряд ли было разумно бежать как последнему трусу. Вагн слыл добропорядочным человеком, но, если бы я убежал, вряд ли он смилостивился бы надо мной. Скорее всего, он поступил бы как Олав и послал бы всадников вдогонку.

Я помню, что, пока стоял в раздумьях, с пристани прошел мужчина. И хотя было темно, я узнал его по походке, он ужасно хромал. В Йомсборге жили люди со всевозможными телесными изъянами, поэтому я никогда не чувствовал себя там ущемленным. Мы все знали, что раненный в бою человек может рассчитывать на хороший уход, на горячую еду каждый вечер на общем столе, на койку и крышу над головой. Этот человек жил в одном длинном доме с Крестьянином, я видел его там. Молот раздробил ему бедро, и он не мог стоять прямо без своего суковатого березового посоха, с которым не расставался. Я не помнил, как его звали, но он помнил мое имя.

– Торстейн Тормудсон, – произнес он и остановился возле меня. На его голову был накинут капюшон. Мне была видна лишь его пепельная борода с вплетенными серебристыми жемчужинами.

– Да, – ответил я, а он кашлянул и протянул руку Фенриру, позволяя понюхать себя.

– Твой брат, – сказал он тихо. – Он старше тебя.

Я кивнул и сказал, что это так.

– Присматривай за ним, Торстейн Тормудсон.

– Что?

Но он не сказал больше ни слова, лишь развернулся и пошел дальше по улице.

На что намекал этот старый воин, какое-то время оставалось для меня загадкой.

Когда на следующее утро, мы плелись на пристань, все еще лил дождь. Мы собрали все наши вещи и оружие и были уверены, что поскольку мы братья, то и к датскому конунгу мы должны были отправиться вместе. Йостейн Карлик пообещал присмотреть за Фенриром, потому что у них сложились свои отношения с собакой, как я думал, это было связано с особым запахом, исходившим от его тела. Хальвар сидел и ждал, пока мы соберемся, он не проронил ни слова, пока мы шли на пристань, где собрались сотни человек, среди которых увидели Аслака, Вагна и Торгунну, пришедших проводить нас. Мы, естественно, были не одни, на корабль требовался экипаж по меньшей мере из тридцати человек. Аслак собрал людей, закаленных в сражениях и войнах, людей, покрытых шрамами, готовых занять место на сундуках с одеждой внутри на борту военного корабля. Воины были из разных домов, потому что Вагн не хотел, чтобы на корабле отправились люди, хорошо знавшие друг друга. Причина выяснилась позднее: он боялся отправлять людей, состоящих в близком родстве или друживших друг с другом, потому что у них могло возникнуть искушение объединиться в свой маленький клан. То, что мы, служившие в замке, могли предать его, что его руководству придет конец, – вот что было одним из самых больших его страхов.

А как мы уже знаем, больше всего на свете он боялся, что его дочь попадет в руки плохого человека. Пока мы спускались к провожающим, Аслак пошел нам навстречу. «Ты, – сказал он резко и подтолкнул меня в направлении корабля. Остатком руки он уперся в грудь Бьёрну: – Но не ты».

Бьёрн сделал шаг назад от однорукого, стройный, величавый, с широко распахнутыми глазами.

– Куда отправится мой брат, туда поеду и я.

– Нет. – Аслак положил свою руку на рукоятку меча. – Ты остаешься здесь.

Надо сказать, что Аслак принадлежал к тому типу людей, которые умеют вести себя властно. Было что-то угрожающее во всем его облике, что-то, из-за чего было сложно ему возражать. Вагн был более человечным, он вышел вперед и объяснил, что происходит:

– Бьёрн Тормудсон, помни, что вы не единственные братья здесь. На такое задание, как это, я никогда не посылаю братьев вместе. Впрочем, как и сына вместе с отцом.

Мне показалось, что я понял, почему Вагн поступает так. Я подошел к Бьёрну и взял его за руку.

– Оставайся здесь. Если что-то случится… Отец хотел бы, чтобы кто-то продолжал род.

Бьёрн посмотрел на меня так, как будто я покидал его не для того, чтобы отправиться к Свейну Вилобородому, а в ледяные чертоги Хель.

– Но я ведь должен… присматривать за тобой.