Йомсвикинг

Долго мы просидели за столами в ожидании, что Хальвар поднимется и спросит у Свейна, какое решение он принял. Будет ли он продолжать платить дань, сохраняя союз с йомсвикингами? Призна́ет ли Сигвальди Вагна новым хёвдингом йомсвикингов? Меня не покидало чувство, что все это была игра, мы все понимали, что Свейн Вилобородый больше не будет платить подать, а Сигвальди, исподлобья смотревший на нас, предпочел бы отрубить нам всем головы, если бы ему позволили.

Пока мы сидели за столами, ввели рабов. Кого-то из них я видел на дворе уже раньше, сейчас их сопровождали два торговца. Рабы по-прежнему были нагими, и женщины, и мужчины. Они были грязными, волосы женщин спутались и свисали космами на лицо. Длинная веревка связывала кольца всех рабских ошейников, так что оба торговца могли держать ее за концы: один – впереди, другой – сзади.

Я насчитал троих мужчин и столько же женщин, все были молодыми. Они должны были опуститься на колени перед столом Свейна. Сигвальди встал и подошел к женщинам. Убрал волосы с их лиц, кивнул сам себе, потом отошел от них и уселся за стол.

– Хальвар! – крикнул Свейн. – Что скажешь об этих рабах?

Хальвар кашлянул и ответил, что они выглядят молодыми и здоровыми и что хорошо послужат своему хозяину.

Свейн встал перед столом:

– Я их купил сегодня! Но не для себя. Хочу отправить их всех, за исключением одного, моей сестре Тюри. Я очень люблю свою сестру, Хальвар. А у тебя есть сестра?

– Нет, – ответил Хальвар. – У меня нет…

– Думаю, твой отец состругал тебе единокровную сестру, только ты о ней не знаешь! – Свейн показал на Хальвара и разразился смехом, а все гости засмеялись вместе с ним. Внезапно он замолчал и задумался, все вокруг тоже стихли.

– Одна здесь… – Он подошел к одной из рабынь, которая сидела склонив голову с грязными рыжими волосами. Ее зад был бледным и покрыт веснушками, а на спине виднелись следы от плетки. – Она молодая. Должна понравиться Бурицлаву. Хорошо. Хорошо.

Он покивал сам себе, прошелся дальше вдоль ряда с рабами, в задумчивости вглядываясь в их склоненные головы, а потом кивком показал на одного из них.

– Они из Ирландии, – произнес он. – Рабы из Ирландии очень трудолюбивые. Хотя что вы, йомсвикинги, понимаете в них? Вы по-прежнему не держите рабов за вашими холмами, так ведь?

– Это правда, – согласился Хальвар. – Это один из наших законов…

Свейн плюнул на земляной пол:

– Вот что я думаю о ваших законах.

Хальвар промолчал, продолжая сидеть, глядя на стол.

Свейн развел руками и обратился ко всем собравшимся:

– Сородичи! Вы, служившие моему отцу, помните, как он рассказывал о «христианской душе»! Вы знаете, что я поклялся ему найти эту душу и принять крещение, если мои поиски увенчаются успехом!

Сидящие согласно закивали, кто-то поднял кубки и выпил. Они все помнили об обещании Свейна и знали, что он держит свое слово. Всех рабов вывели, остался лишь один, в конце ряда. Сигвальди с тремя воинами связали его лодыжки и запястья. Затем его уложили спиной на стол, а четверо мужчин крепко держали свои веревки.

– Молчите, – тихо произнес Хальвар. – Ни слова.

Руки Свейна задвигались:

– Я не говорю много об Одине. Это вы тоже знаете!

Послышался крик «За Одина!», все выпили.

– Я приносил жертвы Всеотцу, и он даровал мне победы и вверил королевство в мои руки!

Пока Свейн произносил свою речь, вошла еще пара наливальщиков и поставила какое-то длинное корыто на стол. Свейн вернулся на свое место, раб лежал перед ним, как будто был едой. Рассказывают, что йомсвикинги были жестокими, что им доставляло радость убивать своих врагов, но никогда я не видел более мрачного взгляда у Хальвара и других йомсвикингов, чем в тот раз.

Сначала Свейн снял с пояса длинный нож и поднес его к животу раба. Юноша был очень худеньким, и было видно, как напряглись мышцы живота под кожей, когда Свейн дотронулся острием ножа до него, но потом он неожиданно передумал и повернулся к нам, сидящим в зале.

– Душа христианина, – произнес он. – Этот ирландец крещеный. Вы видите, у него узкие плечи… – Свейн направил нож на верхнюю половину тела и указал на плечи. – Руки тонкие. Ирландцы меньше нас. Один удар здесь… – Он поставил нож на ключицу. – Обычно хватает, чтобы отсечь и плечо, и руку. Но они прекрасные стрелки из лука. Этот юноша… – Свейн склонился над дрожащим нагим телом. – Видно, что правое плечо мощнее левого. Это из-за стрельбы из лука. Тяжелого тисового лука.

Свейн замолчал и повернулся к роскошно одетой женщине, сидевшей рядом с ним, но, казалось, она была безучастна к тому, что происходило перед ней. Она отпила из рога и остановила свой взгляд на очаге и кабане, висевшем на вертеле. Было видно, что это раздражало Свейна, его глаза вспыхнули недобрым светом, он оглядел гостей и поставил нож на живот раба.

– Друзья! Гости! Желаете посмотреть, есть ли в этом христианине душа? Или даруем ему жизнь?