Йомсвикинг

Мы сидели и прислушивались к шуму битвы, к рыку людей Вагна и вскрикам воинов Сигвальди. Я никак не мог понять, почему Сигвальди пришел сюда и развязал бой с таким небольшим количеством людей. Он же должен был понимать, что идет на верную смерть. Я быстро глянул на ворота в гавань. Аслак пристально смотрел на озеро. Он не пытался укрыться. Создавалось впечатление, что он что-то почувствовал. Он поднял голову, посмотрел на север и расстегнул застежку на плаще, позволив ветру сорвать его с себя. Своей единственной рукой взялся за меч, указывая им вперед. Теперь и мы увидели, что происходило: лестницы, приставленные к укреплению в северной части, и людей, забиравшихся по ним. Некоторые из них уже были на улицах города, готовые поджигать дома.

В летописях о Свейне Вилобородом записали, что в тот день даны захватили нелюдей в Йомсе и что поубивали нас всех. Я видел эти строки, хотя тогда не умел читать сам – мне их прочли. Это чистейшая ложь. Свейн никаким образом не был связан с этим нападением, не его люди напали на Йомсборг. Сигвальди нанял войско готов, он пообещал им золото и серебро, если они одержат победу над нами. Аслак скомандовал одним спускаться на улицы, а другим – бежать на укрепление и сбрасывать лестницы. Мы с Бьёрном оказались среди тех, кто побежал в город, помню, как я крикнул брату, что мне надо еще найти Фенрира, а Бьёрн снял сакс с пояса – четверо воинов со щитами и топорами неслись на нас.

Страх сильно сказывается на людях, в особенности на молодых, каким я был тогда. Некоторые бросают оружие и бегут прочь. Другие стоят как вкопанные, парализованные ужасом, и их убивают. И тех и других мне доводилось видеть много раз. То, как я действовал тогда, никак не связано с тем, что мне уже приходилось сражаться и убивать. Та ситуация, в которой мы очутились, была не похожа ни на что из ранее виденного. На укрепление карабкались люди, лавина людей, и сейчас они уже ставили лестницы и на улицах. Я заметил их, когда четверо готов были готовы броситься на нас с братом, Бьёрн крикнул мне, что я должен зарубить их. Мой взгляд остановился на них, а молодое тело вспомнило те движения, которым меня обучал Ульфар Крестьянин. Я встал на два шага впереди Бьёрна, направил топор как меч в глотку бежавшему впереди. Мой удар остановил его настолько резко, что голова дернулась назад и раздался хруст. Затем я развернул топорище и попал в того, что был с краю, прямо в лоб, и удар оглушил его. Все четверо оказались позади меня; я остановил двоих, но двое других схватили Бьёрна. Я поднял топор, описав круг, он попал по колену одному из них и выбил коленную чашечку. Последний повернулся ко мне, и Бьёрн воспользовался этой ошибкой. Он всадил сакс под мышку готу, по его бороде потекла кровь, и он упал лицом в снег.

Но эти четверо были не одни. К нам кинулись другие готы, их было так много, что нам с Бьёрном пришлось отступать, чтобы выбраться из их окружения. Но я был недостаточно быстрым. Мне пришлось повернуться к ним и резво начать работать топором, пока они не оказались слишком близко. Я двигался как в дурмане, у меня не было ни одной четкой мысли, как мне действовать. Казалось, мое тело и руки двигались сами по себе, топор попадал по коленям и шеям, кому-то я отрубил руку, и она повисла за спиной, а пальцы продолжали сжимать кинжал. Я слышал крики людей, их лица, некоторые были такого же возраста, что и я. Одному из них я попал хвостом топорища по лицу, он вошел в рот, и я почувствовал, как крошатся его зубы, а зрачки уходят под лоб.

Потом я уже не слышал криков, я увидел огонь и дым, поднимающийся над соломенными крышами на другой стороне улицы. Вокруг меня лежали тела. Одно из них продолжало двигаться. У него в боку зияла рана, из которой вывалились кишки. Я услышал свой собственный вой, чужой, необычный звук, и вот мой топор снова обрушивается на человека, опускается рядом с шеей и отрубает голову почти начисто, она свешивается набок и остается висеть на лоскуте кожи.

Когда мой взгляд останавливается на Бьёрне, в первый момент мне кажется, что брат ранен. Он стоит качаясь и наклоняется вперед, как будто сейчас упадет. Потом я вижу, что его топор застрял в груди одного из трупов, похоже, его заклинило между ребер. Я подхожу к Бьёрну и думаю лишь о том, как помочь ему вытащить топор. И когда он поворачивается ко мне, в него попадает стрела, прямо в шею сбоку. Брат выпрямляется и смотрит на меня. В него попадает еще одна стрела. Она проходит через верхнюю часть руки с такой силой, что та оказывается пригвожденной к телу. Теперь он просто стоит, не двигаясь и не произнося ни слова.